Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - [61]
Запрет издавать белорусскую литературу в латинской графике имел куда более печальные последствия по сравнению с малороссийской по той простой причине, что латинский шрифт для белорусской интеллигенции был более близок, чем малороссам. Вот что по этому поводу писал В. И. Дунин-Марцинкевич: «В наших провинциях из ста крестьян, наверно, можно найти десять, которые хорошо читают по-польски, когда, напротив, из тысячи насилу сыщется один знающий русский язык. То, напечатав какое-либо белорусское сочинение русскими буквами, смело можно запереть оные в сундук, ибо высший класс общества, имея под рукою русскую, польскую, французскую и немецкую литературы, не возьмет и в руки простонародной книги, а крестьяне хотя бы и желали читать повести и рассказы, для исправления их нравов и поощрения к учению написанные, но, не зная русских букв, не в состоянии удовлетворить своего желания»[612].
После этого запрещения сочинения на белорусском языке латинским шрифтом во второй половине XIX века легально больше не издавались. Только в 1861 году каким-то образом удалось издать в Варшаве белорусский букварь (может быть, местные цензоры посчитали его польским). Ситуация с сочинениями, написанными кириллицей, была сложнее. В начале 1860-х годов местные чиновники, как показывают многие проекты, разрабатывавшиеся в Вильне, смотрели на «белорусское наречие» как на важный инструмент национализации в правильном (русском) направлении крестьянства.
В начале 1862 года, наверное, после согласования, виленский генерал-губернатор В. И. Назимов и попечитель Виленского учебного округа А. П. Ширинский-Шихматов предложили центральным властям идею издания народного журнала[613]. Во время обсуждения, с начала 1862 по 1865 год, менялся формат, название («Друг народа», потом «Русское чтение»), языки, на которых предполагалось издавать журнал. Главное для нас то, что в 1862 году рассматривалась также возможность употребления и «белорусского наречия». А. П. Ширинский-Шихматов в отчете Виленского учебного округа за 1861 год предлагал издавать газету «для жмудинов на жмудском и русском языке, а для белорусов – на их родном наречии русским шрифтом, и на русском языке»[614]. Хотя В. И. Назимов вначале упомянул о журнале «на русском, литовском и самогитском языках», но позднее как бы уточнил, что достаточно, чтобы в журнале было два текста: «Русский или лучше сказать белорусский, состоящий в переложении на бумагу русским шрифтом местного русинского наречия, как это весьма успешно сделано Львовскою газетою „Слово“, – и жмудский, с сохранением усвоенного уже этому языку латинского шрифта»[615]. Менее позитивно к возможности употребления белорусского языка относился присланный из Петербурга чиновник Петр Карлович Щебальский, который был убежден, что достаточно «приспособить чисто русскую речь к местному говору, вводя в нее некоторые местные слова и обороты, местные же песни и легенды, которые вероятно найдут место в предполагаемом журнале, можно писать так, как они поются и говорятся», потому что «литературы Белорусской нет и не было, и создавать искусственным образом белорусский литературный язык представляется не чем иным, как пустым доктринерством»[616]. С началом восстания планировался для белорусов журнал на русском языке. Местные чиновники были вынуждены даже оправдываться в центральной прессе, что не имеют и мысли об издании такого журнала на белорусском языке[617]. Тем более что на посту виленского генерал-губернатора В. И. Назимова заменил, как уже отмечалось выше, М. Н. Муравьев, который вообще не признавал этнокультурной инакости белорусов.
Хотя из средств Министерства народного просвещения в начале 1863 года уже было выделено 6 тысяч рублей на издание журнала и была составлена программа, с прибытием в Вильну М. Н. Муравьева проект народного журнала растерял горячих сторонников. Правда, осенью 1863 года М. Н. Муравьев изменил свое мнение в пользу издания журнала и даже приглашал в Вильну уже упомянутого П. К. Щебальского в качестве будущего редактора. При новом попечителе Виленского учебного округа И. П. Корнилове работы по подготовке издания журнала продолжались, только речь шла о его издании на русском языке. В апреле 1865 года власти от этого проекта отказались, и средства были переведены на нужды народного образования
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.