Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - [107]

. Еще отчетливее справедливость такой интерпретации стала видна во время революции 1905 года, когда те территории, где значительную часть населения составляли литовцы (Ковенская губерния, часть Виленской губернии и Сувалкская губерния Царства Польского), охватила не только социальная, но и национальная революция. Не горстка интеллигентов, но широкие массы крестьян массово изгоняли из литовских деревень русских учителей и чиновников[1126], и состоявшийся в конце 1905 года в Вильне Литовский съезд, позже названный Великим Вильнюсским сеймом, на который собрались 2 тысячи представителей, потребовал территориальной автономии Литвы в этнографических границах[1127]. Важно и то, что требование территориальной автономии было подкреплено историческими аргументами: литовский народ имеет право на политическую автономию, поскольку до конца XVIII века он имел свое государство – Великое княжество Литовское, то есть такую аргументацию можно было без особого труда использовать и для обоснования права на независимое литовское государство, но такое требование на съезде 1905 года не прозвучало и не могло прозвучать, поскольку этот съезд был легально проходившим мероприятием в «столице» Северо-Западного края, поэтому трезво мыслившие литовские общественные деятели прекрасно понимали, чем могло закончиться публичное объявление требования создания независимого национального государства. Тем более что многим из организаторов съезда в дальнейшем и так пришлось скрываться. При этом необходимо отметить, что в конце XIX – начале XX века литовская интеллигенция создание независимого государства считала делом будущего, предполагая, что для достижения этой цели требуется благоприятное международное стечение обстоятельств, например война[1128].

Формулирование уже в конце XIX века как цели национального движения создания независимого государства и массового участия литовских крестьян в национальной революции 1905 года диссонирует с встречаемыми в исторической литературе утверждениями о том, что, за исключением поляков, не было ни одной национальной группы, стремившейся выйти из состава Российской империи[1129]. Действительно, утверждения о массовости литовского национального движения и о формулировании его цели, предполагавшей создание национального государства, может казаться маловероятным предположением, особенно принимая во внимание то, что в масштабах империи литовскоговорящее общество того времени – в большинстве своем крестьяне и немногочисленная интеллигенция, у которой часто не было возможностей работать в Литве. Притом что в соседнем Прибалтийском крае также получившие массовый характер эстонское и латышское национальные движения сформулировали идею создания независимых национальных государств только во время Первой мировой войны, в более ранние годы такие идеи появлялись редко и большой роли не играли[1130]. И все же литовский случай можно объяснить определенными конкретными обстоятельствами.

Немецкий историк Рудольф Яворский (Rudolf Jaworski) заметил, что различные практики национальной политики в трех империях, разделивших между собой Польско-Литовское государство, – в России, Австрии (Австро-Венгрии), Пруссии (Германии) – вызвали и различные формы польского национального сопротивления. Безоглядные репрессии и дискриминация в Российской империи вызвали сильные революционные и бескомпромиссные движения, ориентированные на вооруженную борьбу. Систематически проводившаяся в империи Гогенцоллернов политика нивелирования национальностей вызвала такую же систематическую и целенаправленную практику укрепления национальных польских институтов. При этом проводимая в империи Габсбургов вплоть до начала Первой мировой войны практика сотрудничества с польской элитой создала ситуацию, при которой в польском обществе Галиции сильные позиции принадлежали консервативному течению[1131]. Проводимая Российской империей политика «обрусения» литовцев на западных окраинах империи была одной из наиболее дискриминирующих практик по отношению к недоминирующим этническим группам, если не принимать в расчет входивших в состав триединой русской нации белорусов и украинцев. У формирующейся литовской интеллигенции, которая не могла публиковать никакие издания на литовском языке в традиционной графике, не могла работать ни в каком государственном учреждении в родном крае и которая как исповедавшая католическую веру дискриминировалась вместе с «лицами польского происхождения», практически не было других возможностей, кроме формирования радикальных политических программ. Контрабандным путем в Российскую империю переправлялись напечатанные в Пруссии (после 1870–1871 годов – Германской империи) книги, газеты, журналы, прокламации, избегавшие имперской цензуры, что также благоприятствовало развитию радикальных политических устремлений. Эту враждебность усилила и царская политика в области просвещения, когда литовский язык был вытеснен из процесса обучения в Северо-Западном крае. Враждебность литовцев по отношению к Российской империи увеличивали и жесткие меры властей, направленные против католической церкви. Такие меры убеждали католическую общественность в стремлении властей превратить всех в православных