Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - [106]
Существуют и другие косвенные доказательства неудач политики «деполонизации». Во введении к книге я отмечал, что с середины XIX века вплоть до конца существования империи во всем Северо-Западном крае не было ни одной высшей школы, а в трех «литовских» губерниях не были введены земства, и все лишь потому, что имперские власти сомневались в возможности оградить эти институты от польского влияния. В Северо-Западном крае власти не открывали университет еще и потому, что опасались возможного влияния в университете и революционно настроенных евреев. «Обрусение» этой этноконфессиональной группы также оказалось связанным с труднопреодолимыми препятствиями.
Потенциально евреи были «имперской нацией»: они не ставили перед собой никаких сепаратистских целей, не проектировали ни пяди империи как своей «национальной территории», получившая светское образование часть этой этноконфессиональной группы стремилась к аккультурации в российское общество[1119]. Однако правящей элите империи рациональные решения «еврейского вопроса» давались с трудом, особенно после того как в результате второго и третьего разделов Речи Посполитой России пришлось столкнуться с огромным числом евреев – в конце XIX века в Российской империи проживало более половины всех евреев мира. Препятствия при выборе места жительства, обучении в высшей школе, занятии определенной профессиональной деятельностью, доступе к государственной и военной службе и другие дискриминационные меры вели к росту среди евреев недовольства существующим режимом. Несмотря на то что, как показывают исследования последних десятилетий, власти не принимали участия в подготовке и не санкционировали еврейские погромы, начавшиеся в первые годы 1880-х и постоянно повторявшиеся в дальнейшем массовые всплески направленного против евреев насилия воспринимались ими как последовательная антиеврейская политика правительства. Существование черты оседлости привело к большой концентрации еврейского населения, особенно в городах и местечках, что в урбанизированных пространствах означало тяжелое материальное положение большей части евреев. Все эти обстоятельства предопределили непропорционально большое участие евреев и лиц еврейского происхождения (многие из которых разорвали все связи с еврейской общиной и не идентифицировали себя с евреями) в русском революционном и оппозиционном движении. Министр внутренних дел В. К. Плеве, утверждая, что в масштабах империи 40 %, а на западных окраинах 90 % революционеров были евреями, сильно сгущал краски, но не ошибался с точки зрения тенденции[1120]. Черта оседлости не только увеличивала уровень бедности и уменьшала возможности мобильности для еврейской общины, но в то же время способствовала сохранению замкнутости этой этноконфессиональной группы, то есть сохранению этнокультурной обособленности[1121]. Особенно сильными и массовыми были различные политические еврейские течения в Литве, поскольку здесь, как отмечал Давид Фишман (David Fishman), у общественно активных евреев было не слишком много возможностей присоединиться к русским политическим силам, поскольку численность русских была незначительной, а усилившееся с середины XIX века влияние на еврейское сообщество русской культуры и русского языка не позволяло интегрироваться в польское общество, поэтому евреи на бывших землях Великого княжества Литовского массово объединялись в еврейские политические организации[1122]. И еврейские национальные организации (сионисты, Бунд и другие), и различные общеимперские оппозиционные, в особенности левые, движения, в которых активное участие принимали и евреи, были важным дестабилизирующим империю фактором. Поэтому можно утверждать, что поставленная властями цель защитить христианское общество от предполагаемого негативного влияния евреев, с точки зрения самой власти, не была достигнута.
Что касается второй цели – «исправления» евреев, в последний период существования империи правящая элита на этот счет питала все меньше иллюзий. Порог «отверженной ассимиляции» только рос. После революции 1905 года появился ряд новых ограничивающих права евреев указов, в которых основным маркером принадлежности к еврейству была уже не религия, но этническое происхождение, поэтому в некоторых областях дискриминировались и сменившие вероисповедание, иногда даже в тех случаях, когда конвертитами были их предки[1123]. С началом Первой мировой войны положение евреев стало еще более тяжелым, особенно после того как евреи in corpore были обвинены в нелояльности и выселены из прифронтовой зоны[1124].
Литовцы в масштабах империи не представляли такой серьезной проблемы, как евреи, но и в этом случае политику «обрусения» в большей степени можно считать неудачной. Начавшаяся в конце XIX века бюрократическая переписка о целесообразности продолжения запрета литовской печати в традиционной графике показала, что часть высокопоставленных российских чиновников предлагала отозвать эту дискриминационную меру, поскольку выяснилось, что «обрусение» литовцев не удалось. Ученый комитет Министерства народного просвещения констатировал, что в результате запрета «оказалось, что этим способом были достигнуты результаты прямо противоположные и население, обыкновенно мирное и покорное, доведено почти до мятежа»
