Полигон - [31]

— Прости… Не знаю, что со мной.

— Успокойся, Оль. Парни уже на трассу давно выехали, тут скоро будут врачи, ФСБ, ОМОН и черт знает кто еще. Ничего с твоим Пашей не случится, пока ты его ждешь. — Антон улыбнулся, и Ольга вдруг почувствовала искреннюю симпатию к этому нескладехе. «Бросает вас сегодня в крайности, девушка», — подумала она.

— Антон, а тебя кто-нибудь ждет?

— Само собой! — расцвел тот. — Мама, папа, сестра и невеста! — Он извлек из кармана фотографию и протянул Ольге. Взяв ее, она удивилась — карточка была аккуратно ламинирована, из-под прозрачного пластика серьезно смотрела красивая светловолосая девушка.

— А почему в пластике?

— Дело в том, — Антон заговорщически понизил голос, — что я ее очень люблю. И ношу ее фото всегда с собой. А ты видишь, мы по лесам, по болотам шастаем… Промокнет, не дай бог, как я потом в глаза любимой смотреть буду? Извини, родная, твоя карточка вместе со мной в трясине плавала?

От серьезного вида Антона Ольга прыснула.

— А что же ты оригинал с собой не взял?

— Она меня сумасшедшим считает. Только и слышу — «пятый курс, диплом скоро защищать, а ума — как у пятиклассника!». — Антон даже явственно покраснел от смущения. — Чего только не придумывал, чтобы ее на полигон вытащить, — бесполезно. Ни хочет ни в какую, хорошо хоть меня отпускает… Такая невеста строгая — жуть прямо! Так я зачем пришел-то! — спохватился парень, хлопнув себя по лбу. — Помоги палатку поставить. Мы ее в лагере разбить не успели, как знали, ее с собой прихватили.

— Я не умею…

— А там и уметь нечего. Подержишь полог, я каркас внутри поставлю. Минутное дело, поможешь?

«Все-таки молодец он, — думала девушка, шагая рядом с Антоном. — Сам не психует, и другим помочь старается». Никто ведь его не заставлял топать за Ольгой через всю мастерку, Антон вполне мог попросить о помощи любого из парней у костра. Но то, что он пытался отвлечь Ольгу от невеселых мыслей об уехавшем Паше, вызвало в ней чувство глубокой благодарности, к которой примешивалась неловкость от того, что с ней возятся как с ребенком. Однако никто из команды не посмотрел на нее с укоризной или неодобрением — мол, только парень уехал, как сразу к другому начала клеиться… Команда была вместе уже не первый год, ребята подобрались простые и честные, все друг друга прекрасно знали, и таких мыслей возникнуть просто не могло.

Оля прошла было к раскатанной на земле брезентовой восьмиместной палатке, но Антон придержал ее за локоть и кивнул к костру. Им протянули два пластиковых стакана, налитых на треть. «За друзей», — поняла Ольга. Мрачный как туча Миша поднялся на ноги.

— Давайте за парней. Чтобы нашли того, кто здесь чудеса творит, и башку ему свернули. И пожалуйста… Если это еще не конец — давайте держаться вместе. Не чокаясь… — И он первым опрокинул свой стакан. Ольге было жалко на него смотреть: эта девушка, Таня, так и не появилась. Пропала так же, как и множество остальных.

Ольге протянули бутылку лимонада, она взяла ее свободной левой рукой и, выдохнув, поднесла к губам стаканчик.

Человек, шагающий к машине, припадал на правую ногу. Он зарос бородой до самых глаз, вокруг которых легла паутина глубоких морщин. Нечесаные заросли с застрявшими сухими травинками и каким-то мусором спускались до уровня солнечного сплетения. На глаза был надвинут побитый молью заячий треух, такой же засаленный, как и фуфайка, и заправленные в плешивые валенки лоснящиеся на бедрах штаны. Он тянул к ребятам свои заскорузлые ручищи с обломанными ногтями и что-то бурчал себе под нос.

— Ущипни меня… — неизвестно к кому обращаясь, прошептал Олег.

— Если это и сон, то коллективный…

Старик рухнул на колени перед машиной, перекрестился и поцеловал капот.

— Ребята… Родные… Господи, наконец-то!..

— Вадим?.. — Ник совершенно забыл все инструкции Виктора. Не останавливаться, не задерживаться нигде… Он потянул за ручку, открывая дверь. Остальные также вышли из машины, обступив коленопреклоненное тело.

Старик бросился было целовать Нику ботинки, но тот отступил назад, и старик ткнулся в дорогу лицом.

— Как твое имя? Ты помнишь, как тебя зовут?

— Родненькие вы мои… Столько лет… Столько лет ждал…

Старик балансировал на грани помешательства. Хотя порой казалось, что он эту грань давно переступил, глаза его смотрели холодно и трезво, диссонируя с внешностью и поведением. Это несоответствие еще более усиливало тревогу ребят, и без того взвинченных до предела. Олег чувствовал, что у него явственно дрожат руки, и чтобы скрыть это, ему пришлось взяться за пояс, на котором висели ножны. Сюрреализм, мать его…

Запинаясь и всхлипывая, старик рассказывал свою историю. Когда Вадик выехал с поляны, через несколько сотен метров вдруг началась полоса тумана, совершенно неуместная в жаркий июньский день. Машину окутала сырая мгла молочного цвета. Вадику стало не по себе — показалось вдруг, что с дороги в лес метнулось что-то темное, огромное. Он нервно засмеялся — ежик в тумане, блин! «Медвежонок!..» Внезапно двигатель затроил, и машина нервно задергалась.

— Неужели опять «мозги» вылетели? — Про все странности Вадик забыл сразу, тревога уступила место злости. Только ведь менял «сошедший с ума» блок управления инжектора! Насоветовали, гады, «берите инжектор, надежно, экономично!..». «Зажигалка» долбанная! Словно обидевшись, машина заглохла. Инерции движения как раз хватило, чтобы сдать к едва различимой в тумане обочине. Вадик попытался завести двигатель, но безуспешно. Тогда он решил позвонить — ну понятно, да? Он перекурил и полез под капот. Еще бы что-нибудь соображать…