Похититель детей - [62]

Они как раз свернули с главной дороги Гросетто — Ареццо в направлении Бунине, когда она насмешливо посмотрела на него:

— Вы даже не показали проспект, прежде чем начать катать меня по окрестностям. Может быть, все это напрасные усилия, и вы только потеряете время и деньги.

— У меня такая манера работать. Недвижимость не покупают за письменным столом. Нравится человеку дом или нет, невозможно решить по фотографии. Нужно узнать местность, почувствовать, как действуют на тебя окрестности, увидеть, как можно подъехать к дому, посмотреть сад, познакомиться с видами. Нужно постоять перед домом и ощутить окружающую его атмосферу. А ее каждый чувствует по-своему. Чаще всего дело даже не в том, отремонтирован ли дом, и обычно все иначе, чем представляется дома, в Германии. Нужно просто встать перед домом и влюбиться в него. Нужно почувствовать, что дом притягивает тебя и что невозможно больше не думать о нем. Он должен пробудить в человеке чувство тоски по нему. Желания. Даже пусть абсолютно нереальные. И тогда человек сделает глубокий вздох и скажет: «Боже, этот дом должен стать моим, или я умру!» И тогда уже неважно, что на крыше не хватает трех черепичин или облицовочная плитка в ванной не того цвета.

Он взглянул в зеркало заднего вида и сбросил скорость пропуская машину.

— Это как в любви. Я слышал от людей, что они только через десять лет, прожитых в браке, замечали, что у супруга или супруги кривой нос. Потому что они увидели это только тогда, когда любовь остыла.

Только теперь он решился взглянуть в ее сторону. Она упорно смотрела вперед, и по выражению ее лица было не возможно ничего понять.

— И по этой причине я вожу клиентов всюду и считаю, что лучше показать им на один объект больше. Благодаря этому складывается общее впечатление и они не думают, что что-то пропустили или чего-то не увидели.

Анна кивнула.

— Звучит довольно идеалистически.

— Если вы будете жить здесь, то или станете идеалисткой, или вернетесь назад, в Германию. Если любишь страну, то хочется, чтобы все другие тоже научились видеть и любить ее. Быть маклером здесь — это не бизнес. Это не работа в городе, где вечером за шампанским можно похвастаться перед друзьями по работе: «Эй, сегодня вышло великолепно, я продал три частные квартиры и целый многоквартирный дом!» Наоборот, работу здесь я воспринимаю, как бы это выразиться… скорее как работу миссионера.

— Мне нравится то, что вы говорите.

Постепенно безлесные холмы уступили место возвышенностям, поросшим густым лесом.

— Эти места я знаю, — сказала Анна. — Когда-то, десять лет назад, я проводила здесь отпуск.

— И вам здесь так понравилось, что вы непременно хотите вернуться назад?

Анна помедлила с ответом.

— Приблизительно так.

Этого он не ожидал, но расспрашивать дальше не стал. Когда он снова заговорил, то обращался больше к себе, чем к ней.

— Места эти приятные, но дикие. Здесь пока еще имеет право произрастать все, что только хочет расти. Четкие контуры теряются, но человек чувствует себя здесь как дома. Эти места созданы для того, чтобы чувствовать себя хорошо, и жить, а не существовать под фирменным знаком «Выставка. Демонстрация культуры». Жить в дикой местности по принципу «Живи сам и давай жить другим» и иметь возможность обращаться к цивилизации. Здесь все удобства, необходимые человеку. Живя в лесу, человек чувствует себя более защищенным и скрытым, хотя и одиночество ощущается сильнее. За исключением отдельных усадеб, ландшафт стал однообразнее Такой дубовый лес вы найдете и в Германии, но Крете — нет.

— Это правда. Но я люблю Тоскану, поросшую лесом, а не гладко выбритую.

Он засмеялся. Они въехали в местечко Амбра, расположенное в центре долины, в котором было все, что нужно жителям: почта, банк, пекарня, аптека, три продовольственных магазина, два бара, обувной магазин, цветочный магазин, магазин скобяных изделий, химчистка, мясная лавка, частный врач, школа, три церкви и кино.

Он пересек площадь, которая была, как всегда, безнадежно забита припаркованными автомобилями, и свернул налево, в направлении Ченнины — маленького горного села, добраться к которому можно было только по дороге, хотя и заасфальтированной, но очень узкой и изобилующей крутыми поворотами.

Анна откинулась назад. Ченнина. Точно. Там они ходили на летний концерт, который начался поздно, в девять вечера. Феликс остался дома ухаживать за маленькой птичкой, которую нашел в кустах и у которой было сломано крыло. Он давал ей воду в ложечке для яиц и пытался засунуть ей в клюв дождевых червей, которых сам насобирал и порубил на части. Однако птица упорно отказывалась есть. Она даже не открывала клюв. Потом Феликс нашел в холодильнике остатки поленты[29], которую они ели на обед и которая, как им показалось, была любимой птичьей едой. Птичка громко пищала, когда Феликс подходил к ней с полентой, и открывала клюв так широко, что ее глотка казалась больше, чем вся голова. И Феликс усиленно кормил ее.

Когда они вернулись из Ченнины после концерта, им показалось, что птичка уснула. Феликс баюкал ее в руке, шептал какие-то успокаивающие слова и был абсолютно счастлив. Им удалось уговорить Феликса уложить птичку в устланную мхом коробку из-под обуви и оставить там на ночь.