Плетеный Король. Легенда о Золотом Вороне - [17]

Шрифт
Интервал

– Что для тебя нехарактерно, – с подозрением прищурилась Горди.

– Он толкает наркоту, Горди. Уверена, риск входит в должностные обязанности. И хватит уже докапываться, не видишь – у него и так щеки горят.

Девушки расхохотались, а Август мысленно возблагодарил всех богов, услышавших Алекс.

– А мне Джек сделает татушку? – не унималась Горди. – Я хотела набить в салоне, но меня послали подальше – нет восемнадцати…

Август представил, как Горди лежит под руками Джека. Как вновь возникает та напряженная тишина, при мыслях о которой у него, если думать об этом долго, начинало колотиться сердце. Картина ему совершенно не понравилась.

– Нет, не сделает.

Хрустальные туфельки

Кэрри-Энн потащила Джека по магазинам – подбирать шмотки для парного образа, поэтому субботу Август проводил в одиночестве. Он сел в автобус, идущий на окраину города, – решил навестить Рину без Джека. Открыв дверь, она удивилась, но впустила его.

– Занята?

– Нет. – Она завязала волосы в рыхлый узел на макушке. – Так, читаю.

– Что читаешь? – Август разулся, аккуратно поставил обувь у двери и улегся на Ринин диван.

– Сказки.

Август ухмыльнулся:

– До сих пор?

– В сказку тонко встроены все аспекты человеческой жизни. Каждая частичка культуры, которая делает нас теми, кто мы есть. – Рина укоризненно поцокала языком. – Во времена моего детства к таким вещам относились с уважением.

– У меня с этим всегда было туговато, – сухо ответил Август.

Рина хмыкнула и устроилась на полу.

– Догадываюсь. Но когда-нибудь до тебя дойдет. Всем добродетелям, не дарованным при рождении, нас тем или иным образом учит жизнь. Так говорила моя мама.

– Отлично сказано, – оценил Август, закрывая глаза.

– Да, она у меня была умницей.

Королевство

Джек лежал навзничь на ковре. Рина давно ушла на работу, а им разрешила остаться. Джек рассеянно водил рукой по ворсу, как будто гладил морской прибой. Август сидел подле него, курил и смотрел в окно, щелкая зажигалкой.

– Можешь описать? – неожиданно попросил он. – Хочу услышать все в точности. Как я выгляжу. Во что одет.

Джек закрыл глаза.

– Время от времени что-то меняется. Вначале ты носил маску. Большую, с перьями, из кости и золота с длинным острым клювом, как у ястреба. Сперва я даже пугался, но потом привык. После нашей стычки у реки маска исчезла – теперь я просто вижу тебя. Иногда на тебе обычная одежда, иногда, вот как сейчас, – кожаные доспехи и сапоги. Тебе идет.

Август одернул свитер.

– И прическа у тебя другая – волосы не зализаны, как обычно. – Джек протянул руку, Август отдал ему сигарету и выпустил дым в потолок.

– За окраиной города живут серебристые птички, наглые, как наши голуби. Порой они подлетают к нам совсем близко. Есть еще зверюги типа коров, только у них лишние рога и длиннющие ноги. Тут все очень высокие. Дома в городе выстроены из палок и глины и укреплены деревом и золотом. Местные жители, видимо, не считают золото редкостью, оно здесь повсюду. Но сейчас мы с тобой не в окружении зданий, а на холме неподалеку от выжженного, гниющего леса. Вокруг очень темно, я едва различаю оба солнца сквозь пелену мрака или тумана – не пойму, что это. – Джек сделал еще одну затяжку, потом вернул сигарету Августу. Лицо его исказилось: – Просто жуть.

– Прости.

– Ты ни при чем.

Август затушил бычок.

– А что происходит, когда ты закрываешь глаза? – спросил он.

Джек не ответил, лишь вздохнул.


Плетеный Король

Проходя мимо него по коридору, Джек сунул ему в руку скомканный листок бумаги. На следующем уроке Август развернул бумажку и аккуратно разгладил ее на парте. Прочел записку, выведенную крупным, торопливым почерком Джека.

Надо поговорить. Я увидел это на стене – ты знаешь где… В общем, я все быстренько переписал, решил, может, пригодится:

Вразлад и вразброд
Громелок взойдет
И взрастет!
Кому все потом отойдет?
Но нам не в срам плестись вослед
Сквозь пыль планет
Безверья бред
Лазурного Сполоха ярый свет
Очертит Чертог, где все мы у ног.
Но.
Разъятый Король вперед и вразмах
Громарды – вроссыпь и Воррог – в прах,
Горгона в раздолье плетей и плах,
А день бездонный – и страж, и страх!
Ветра ветрят, холода холодят
Где, громелок, твои цап-царапы, скажи?
Морлюски распухли от правил и лжи,
И звучат Перерока шаги за спиной,
Под Громардов рык и Горгоны вой:
«За тобою придет Плетеный Король, не за мной?»[10]

Плетеный Король. По телу Августа, от затылка до пяток, пробежала дрожь. Он затолкал листок в самый дальний угол рюкзака и постарался не думать об этом.

Разбор

– Джек, это сплошная тарабарщина.

– Тоже мне новость.

Август уставился на Джека, затем перевел взгляд на листок и снова – на Джека.

– И нечего так на меня смотреть. Все вполне понятно, если вчитаться как следует. Это все равно что делать разбор стихотворения на уроке английского. Например, громелок – это название какого-то злака или – как там говорят, когда в полях все цветет и колосится? Не помню. Точно знаю одно: Разъятый Король – злой. Жители надеются на Плетеного Короля, а штука, с помощью которой он их защищал и которая хранилась не то во дворце, не то где-то еще, пропала, и ее нужно срочно вернуть, иначе такое начнется – мама не горюй… Ты готов?


Рекомендуем почитать
Записки нетолерантного юриста

Много душ человеческих и преступных, и невинных прошло через душу мою, прокурорскую. Всех дел уже не упомнить, но тут некоторые, которые запомнились. О них 1 часть. 2 часть – о событиях из прошлого. Зачем придумали ходули? Почему поклонялись блохам? Откуда взялся мат и как им говорить правильно? Сколько душ загубил людоед Сталин? 3 часть – мысли о том, насколько велика Россия и о том, кто мы в ней. Пылинки на ветру? 4 часть весёлая. Можно ли из лука подбить мерседес? Можно. Здесь же рассказ о двух алкоголиках.


ЖЖ Дмитрия Горчева (2001–2004)

Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].


Матрица Справедливости

«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».


Марк, выходи!

В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.


Матани

Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.


Человек у руля

После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.


Замри

После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.


Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной

Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.


Скорее счастлив, чем нет

Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.


В конце они оба умрут

Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.