* * *
К счастью, времени на все эти размышления у него было не так много. Утро есть утро — сначала мальчишке пришлось наведаться в кусты, потом — к ручью для умывания, а там пришло и время завтрака. Всё же, такая орава девчонок — это совсем неплохо, подумал Антон, за обе щеки уплетая поджаристое, истекающее горячим соком мясо. По крайней мере, голодать парням не приходилось — стоит только им что-нибудь добыть и разделать, как добычу приготовят в лучшем виде и натурально подадут к столу, пусть даже никакого стола тут и нет…
И волноваться, что к столу пожалуют незваные гости, уже не приходилось тоже. Антон с удивлением узнал, что ещё до эпической битвы с Хорунами они пересекли границу Ойкумены — а значит, змееволки и другая мерзкая живность их уже не потревожит. И Хорунов тоже не… потревожит. Не помешает им счастливо догнить, утратить всё человеческое…
При этой мысли Антон досадливо поморщился. Угораздило же его вспомнить об этом именно в это вот утро! После такого прекрасного, несмотря на всё, сна! Но чудесное ощущение близости чего-то необычного, какого-то невероятного счастья исчезло. И уже не вернется — если не вернется сам сон. Обидно…
Тем не менее, Антон был отчасти благодарен неожиданно прорвавшемуся воспоминанию. По крайней мере, оно отвлекло его от бесконечных сравнений Ирки и Ирисы, от которых он порой начинал чувствовать себя пресловутым ослом между двумя охапками сена. И несколько отдалило от него её манящий образ, хотя в том памятном… мероприятии она участия не принимала. О нем Антон никак не мог забыть — хотя, правду говоря, и старался. Но воспоминания прорывались вновь и вновь, иногда в самые неожиданные моменты, и радости отнюдь не доставляли. Хотя сам Антон, в общем, и сам не участвовал в нем — разве что помогал Файму дотащить до поляны тяжеленных пленников. Тем не менее, Хоруны, похоже, сочли его организатором всего… процесса и при этой мысли мальчишке становилось нехорошо. Не то, чтобы он сожалел о случившемся — он до сих пор не представлял, как тут можно было поступить иначе — но жутковато было думать о встрече с кем-то из них. И… стыдно — словно он виноват в том, что не смог придумать ничего иного…
* * *
Но, какие бы переживания не терзали Антона, на его аппетите это никак не отражалось — хотя ему порой казалось, что переживает один парень, а лопает вовсю совсем другой. На других ребятах, если они вообще переживали, это тоже никак не отражалось и завтрак, как обычно, прошел в деловой обстановке — проще говоря, трескали все усердно и молча. Потом Файму наконец поднялась на ноги, окинула взглядом наличное население и сообщила:
— Если мы сегодня поспешим, то уже к вечеру выйдем из леса.
Это объявление вызвало радостный шум — и не только у землян. Лес всем надоел до чертиков. Ещё больше надоели обитатели леса. Антон до сих пор не знал, дошли бы они хоть куда-нибудь, не будь с ними Маахисов. Но здесь, в пределах Ойкумены, оказалось ещё хуже. Каждую ночь в лесу что-то жутко завывало, стонало и ухало. Из темноты на свет костра метко летели шишки и ветки, кто-то возмущенно сопел и топтался за зыбкой границей отброшенного костром света — порой мальчишке казалось, что вокруг лагеря бродит целое стадо одышливых слонов. Или кого как похуже…
Когда Файму сообщила землянам, что это самые натуральные лешие, Антон ей просто не поверил. Но потом, когда Серый, доведенный до белого каления выходками лесной нечисти, запустил далеко в заросли пылающей головней, Антон успел заметить в её свете… существо. Очень странное существо — не больше метра наверное ростом, с похожим на чурбан телом, так густо заросшим бурым волосом, что нельзя понять было, где кончаются волосы и начинается спутанная борода. Среди волос сверкали золотом желтые глазищи — похожие на совиные, но больше наверное раза в три. Антон успел разглядеть торчащий, похожий на сучок нос и голые узловатые руки, похожие на ветки — трехпалые! Длиной они были, наверное, с само существо и мальчишку передернуло — на человека это было уже совершенно не похоже. Поверить, что и он может стать таким же, было совершенно невозможно и только это помогло Антону не испугаться, наверное, до смерти…
Юока тут же бодро объяснил, что на людей лешие, конечно же, не нападают, только пугают (что, надо сказать, неплохо у них получалось, подумал Антон) — но зато запросто могут "обвести" неосторожного путника, заведя его в такую дикую глущобу, откуда вовек уже не выйти. Такому большому отряду, как у них, не стоило бояться заплутать — но еженощные концерты изрядно портили всем настроение. К тому же Файму пришлось выставлять часовых — пусть лешие и не нападали, но запросто могли стянуть что-нибудь полезное, а спящего пребольно ущипнуть или вовсе напугать по полусмерти. Антон подумал, что и помереть можно, увидев над собой такое диво. А ведь были в этом лесу твари и похуже — в ночной теми жутко горели парами зеленые глаза, мелькали на границе света тени, а порой доносился такой вой, что кровь просто застывала в жилах. И про оборотней (а никем иным эти твари просто не могли быть) Юока уже не говорил, что они безобидны. Правду говоря, о них он и вовсе старался не говорить…
