Пламень очистительный - [21]

— Хорошо, пойдем в другом направлении. Имеется на примете некто Хренасьяноф, умел ладить с шантрапой, снимал-то сущую малость, почти бескорыстные процентики. Или пэррезидент Ворликии… Кстати, узнали, наконец, «вху ис ин?», а то без точных данных соваться опасно: как бы тоже на шланги не подвесили. Темная лошадка, доложу вам.

А то Тычер и Олрайт, числились, правда, в «вуменках», но я в эту байку не очень-то верю, зато нитей в своих руках столько держали, что никак не могли не запутаться. Адреса смотрите в телефонной книге. Жить могут, где угодно, находясь при этом в другом месте, чтобы дома не застали.

— С большинством из поименованных уже работали, только, к сожалению, не мы непосредственно.

Вопреки ожиданию секретаришки перечень некогда, а то и ныне высокопоставленных особ, навсегда внесенных в списки «неприкасаемых», четыреххвостого совсем, вплоть до демонстративно неподавленной зевоты, не смутили.

— Мемуаристы ценности не представляют. Заважничали, раз про них вспомнили, толку же — «насинг». А пэррезидентик-темнила рад бы что-то солидное из себя представить, но не дозволяют — принужден блюсти преемственность. Держат в узде коноводы, больше спецы по высасыванию энергоносителей, их головы не срезанными винтами, а циферками забиты: номерами счетов в банчках, миллиардиками, что на ум пошли.

Если список кандидатов исчерпан, то, сам понимаешь: не будешь полезен — станешь не нужен, тогда, в лучшем случае, повисишь на шланго-датчиках тройку-пятерку циклов обработки — и в утиль.

Убедившись, после непродолжительной, но многозначительной паузы, что адмирал нехитрую, зато категоричную мысль высказал полностью и окончательно, секретаришка, опасавшийся, на манер загнанного в угол кролика, хоть чем-либо вызвать недовольство удава в погонах, пискнул из закутка робко, тоненько, но по возможности вкрадчиво:

— А личностный фактор, адмирал, личностный фактор? При непосредственном контакте я бы знал, на что надавить. А давить-то можно на многое: с девочек зайти, вдарить по мальчикам, по «циферкам» на завуалированных счетах. А вернее всего вдарить по амбициям «эксов» — мемуары запретить издавать, к примеру, или наоборот, напутать в опусах, чтоб побольше бельишка грязного всплыло — пускай судятся, а то морду бьют… редактору. Уж грязи-то накопаю — фамильное самомнение не отстирают даже правнуки — придется бедолагам от стыда жить в конспирации под псевдонимами. Но обтяпывать делишки нужно осторожно, с тактом: где полунамеком достаточно обойтись, а где деликатничать шантажиком. Если же предварительный нажим не сработает — штабных садистов на полную катушку задействуем, — рад приветствовать армейское участие.

Смею уверить, адмирал, запоют птички, зачирикают — не только запропавшие винты отыщите, но и концы уплывших средств на половину недостроенного флота, если начальство разрешит, конечно.

— Что ты этим хочешь сказать? — Кулаки адмирала, некоторое время пребывавшие в бездействии, вновь пришли в движение, грозя оставить узника если не совсем без мебели, то с проломленной столешницей — это уж точно.

— Только то, адмирал, что меня нужно использовать в качестве диагноста. Осмотрюсь (под неусыпным, разумеется, контролем, прослушиванием, любым зондированием мозга — не привыкать) встречусь, переговорю кое с кем, хоть с тем же Хренасьяном, или как его? Он-то, конечно же, ускользнул, не привлек к собственной вальяжной персоне должного внимания. А если справедливость все-таки восторжествовала, тем проще скользкого типа отыскать, к тому же затраты на передачи гораздо рентабельней, чем давать на лапу.

В конце-то концов выйду на интересующего штабное ведомство человечка, а того вернее — на группу или подрывную организацию, так что премного довольны останетесь.

Меня науськивать, это как терьера пускать по следу подбитой утки: сомневаться нечего — найдет, главное, чтоб не сожрал. Так что пора, адмирал, предпринимать шаги да поторапливаться, а то паленым скоро на всю Холуеврику завоняет; союзнички засомневаются, под тех ли постелились? Глядишь, переметнуться вздумают! А там недалеко до оргвыводов. Желающие же найти виновного или несправившегося (кого — конкурентам без разницы) в очередь выстроятся.

Вы поможете мне… Нет, нет, о полной свободе не мечтаю, так, поблажки режима, плюс редкие, до минимума короткие увольнительные, желательно с охраной, чтоб от соблазна подальше, да для вашего спокойствия. А в качестве премии — питание, визиты представительниц противоположного пола, знакомство, понимаете, с бутылочкой — ведь даже жирафы иногда напиваются, чего ж отставать сапиенсам? — Словом, средства от хандры, что сами прописывали. А я уж с ревностным старанием, преданно, заметьте, брошусь на раскрутку головоломки. Разгадаем, ей-ей разгадаем ребус, адмиральчик мой драгоценный! За всевозможные концы, до которых дотянуться сможем, ухватимся, глядишь — «нить Ариадны» махнет хвостиком. Выберемся… распутаем клубок, я имею в виду, при ваших-то возможностях, при моих связях… — Секретаришка толком не вникал, что молол языком, но монолог произносил кристально искренне, впору на «Золотого Оскала» в номинации «За лучшую роль раскаявшегося заключенного второго плана» выдвигать.