Петру Гроза - [67]

Видя, как мучается внук, дед подымал руки к небу и кричал:

— Боже, как это ты терпишь, чтобы в стране, где так много богатства, где столько людей купается в деньгах и не знает уж, куда и девать свои сокровища, не нашлось средств для обучения способных детей! Где справедливость? Где правда, господи?

Георге удалось защитить диплом лицеиста, и он отправился в Клуж поступать в университет. Прошло полгода, а старик не получал от внука никаких вестей — как в воду канул.

Однажды в полночь в дверь дома деда раздался сильный стук. Испуганный старик открыл. То были жандармы. В руках наручники.

— Где твой внук? — спросили.

Дед сразу же все понял. Значит, они ищут Георге. И вмиг догадался, понял, что случилось. Значит, его внук пошел по пути поиска справедливости, правды… Его ищут жандармы. Значит, он на правильном пути… Ответил:

— Берите его, когда найдете, я не знаю, где он».

«Я познакомился с Георге, когда он обладал уже определенным опытом, я убедился в его интеллигентности, начитанности, твердокаменности характера, незаурядности публицистического таланта.

Постарался понять его.

Видя, что он истощен, буквально голодает, пригласил его к себе в дом, познакомил со своими детьми и был уверен, что в атмосфере большой семьи можно будет управлять его необузданным характером, притормозить вовремя его рискованные порывы и предупредить преждевременные, нежелательные поражения…

В последующие месяцы я старательно помогал ему сдать экзамены, защитить диплом. Он защитился с большим успехом и получил диплом профессора философии и социологии. Начался новый этап в жизни молодого профессора. Он стал обивать пороги министерства образования, то и дело доставая свой диплом с отличием. Безрезультатно. Получил право несколько часов в неделю замещать учителей в Бузэу и в других городах, но вскоре возвратился к своему, ставшему уже привычным положению безработного.

А тут открывается большая торговая ярмарка в Клуже. Требуются работники прилавка. Безработный профессор философии использовал эту возможность. Нанялся зазывалой. Он ходил вдоль торговых рядов и восхвалял зубную пасту, мыло, сапожный крем и дамское белье. Обладая поэтическим даром, философ рифмовал рекламу.

За кусок хлеба.

Но и это было ненадолго. Через несколько месяцев, перед наступлением зимы, его без предупреждения увольняют. Реклама, которой он отдал столько сил, сделала свое дело — люди приходили за товарами. А зазывала, благодаря которому выросла популярность этой ярмарки, больше не нужен был, его прогнали. Он стал жертвой собственного трудолюбия и честного отношения к делу.

…Георге Микле продолжает свое «хождение по мукам» до прихода в министерство образования известного профессора демократа Петре Андрея (его впоследствии убили легионеры). Он назначает Микле преподавателем лицея имени Емануила Годжи в Ораде. Но каково было мое удивление, когда через некоторое время встречаю снова Георге в той же изношенной одежде, как и в то время, когда он был безработным. Объяснил, в чем дело: оказывается, министр-демократ, ратовавший во всех своих писаниях за социальную справедливость, назначил Микле преподавателем, но — трудно поверить — без жалованья в течение двух лет. «Мне не верилось, но заглянул в свод законов, все стало ясно — так было предусмотрено. Не выдержав больше голодного существования в ранге «почетного» преподавателя лицея, Микле начинает переписываться с министром, напоминая тому, что он говорил и что писал по вопросам трудоустройства и обеспечения оплаты труда до того, как занял пост министра.

…Разительный контраст между жизнью тех, которые трудятся, и тех, которые эксплуатируют с такой алчностью труд других, вызывает негодование. Эти молодые люди могут ошибаться, могут идти на крайности. Но для того чтобы успокоить их, направить к разумному, к действиям, приносящим пользу всем, жандармские меры со всем известным комплексом жесточайших процедур не самое подходящее средство.

Может быть, этот рассказ о жизни Георге Микле, который живет сейчас в такой же клетке, как и я, образумит кого-то из тех, кто ответствен за нашу судьбу, даст им повод найти применение своим усилиям в другой области, рядом с нами, на пути структурных изменений нашего общества».

Георге Микле стал ближайшим соратником и другом доктора Петру Грозы, был генеральным секретарем «Фронта земледельцев», историком этой организации. Он был одним из активных работников подпольной организации Компартии Румынии по связи с «Фронтом земледельцев». За глубокое знание ленинского учения и активную пропаганду ленинизма его любовно называли сыном Ленина.

Когда Гроза думал о Микле, он часто сопоставлял его поступки с тем, что делал Октавиан Гога. Из большого круга друзей-интеллигентов, с которыми часто встречался Петру Гроза, обсуждая судьбы дальнейшего пути своего народа, Гога, казалось, должен был быть наиболее близким ему по духу, по поступкам. Гога, как и Гроза, из Трансильвании, оба они из семей священников, Гога только на три года старше Грозы, они оба образованны и энергичны, вместе участвовали в правительстве Авереску. Но Гога обладал еще и незаурядным поэтическим даром. Его полные горечи стихи о тяжелой доле крестьян, стонущих под игом помещиков, пользовались огромной популярностью среди молодежи. Но в 1918 году он совсем перестал писать стихи и занялся «чистой» политикой. В двадцать третьем году он приехал в Деву к Петру Грозе с большой группой представителей бухарестской интеллигенции. О чем только они не говорили тогда! Какие радужные картины только не рисовали! Но в отличие от других Гога слишком долго и болезненно говорил об особой роли румын, называл соседние с Румынией страны «варварским» окружением славянских и австро-венгерских племен. Он устраивал истерики, бил себя в грудь и утверждал вполне серьезно: «Мы потомки римских цезарей, философов и поэтов, мы прямые продолжатели римской цивилизации. Мы, румыны, возродим эту цивилизацию и построим Дакию в ее древних границах. Бог нам поможет!» Гога не был возбужден рюмкой, он был трезв и серьезен, и от этого Грозе стало очень тяжело на душе.