Песнь тунгуса - [112]
И тут Мишка почувствовал, что сэвэн Байкал отзывается. Словно волной его окатило всего с ног до головы. И призывно закричала чайка: хихахихихи! Тут Мишка вправду ощутил некую силу подъемную. Почудилось – с трапа может не сходить, а полететь. А Солнце все било в бубен космоса.
У Мишки даже в глазах помутилось или скорее засеребрилось от этих ударов, дрожью отзывающихся во всем теле, как будто в черных его глазах волны рыбьей чешуей вскипели. Крашеная иностранка в восхищении, что-то тараторит, ее сподручные снимают. Один держит микрофон, обмотанный шкурой, на длинной палке. Другой – увесистую камеру. Мишка спускается. Ступает на землю… Еще миг – и прильнет к ней, встанет на колени, потом распластается. Но Мишка не делает этого, он эвенк. Он снова смотрит на Солнце, Золотое Око, бросающее свою колотушку раз за разом в Мишку: бум! Бум! Дзынь-дзанк! Бум! Бум! Дзынь-дзанк! Бум! Бум! Дзынь-дзанк!..
Мишка идет, канадцы снимают. Пассажиры, вышедшие размять ноги, смотрят на них. И Семенов глядит, выворачивая шею, в иллюминатор. Он пристегнул себя за руку, когда в салон заглянули переводчик с этой бабой иностранной. Как это произошло, Семенов не может понять. А отомкнуть, отомкнуть наручники не получается – замок заклинило! Замки «закусываются», конструкция непродуманная! Сколько раз сообщали об этом начальству. Нулевой результат. Черт!.. И вот на тебе. Семенов круглыми глазами глядит на свое запястье, по его щекам катится пот. Может, он забыл, что уже пристегнул наручники за ножку сиденья? И хотел сначала пристегнуть себя, потом и Мишку – к себе?.. И не заорешь, потому что эти проклятые канадцы тут крутятся. Семенов сидит и лихорадочно соображает, что же делать, что делать…
Женщина через переводчика попросила Мишку пройти по поселку к Байкалу и там постоять на берегу. Мишка согласился, двинулся неторопливо. Бородачи с камерой и микрофоном за ним. Женщина позади. Рядом с ней переводчик.
Идет процессия между крепких сибирских бревенчатых домов. В одном окне мелькает чье-то лицо. Оператор тут же наводит на окно камеру. Лицо исчезает. Потом показывается снова – уже другое, и это лицо разноглазого Кузьмича.
Процессия шествует дальше мимо заборов. Брешут собаки, охотничьи лайки в вольерах. Женщина что-то говорит, и переводчик сворачивает, стучит в ворота. Ему открывают. Это седая ключница Зина в застиранном цветном домашнем халате, в платке. Она говорит, что лайки не ее, а соседа, но открыть ворота она может, чтобы лучше было видно. И оператор снимает лаек, бабку Зину, потом снова Мишку.
Мишка идет к морю.
Навстречу бегут дети, рассыпаются, выглядывают из-за деревьев, поленниц, сараев. Вдруг кто-то кричит: «Мишка! Мишка Мальчакитов вернулся!»
И на смуглом лице Мишки блуждает улыбка. Ветерок шевелит цветную повязку, скрывающую рубец космического бубна. Мишка легко вызывает внутреннюю музыку – взглядом на солнце.
– Знаете что?! – крикнула, вбегая в дом Ксения.
Мы как раз обедали, повернули к ней лица.
– Мальчакитова привезли! – выпалила раскрасневшаяся Ксюшка.
– Мишу? – спрашивает Люба.
– Да! Да! – кричит Ксюша. – Он там идет к Байкалу, а канадцы кино про него снимают!
Мы переглядываемся. Откладываю ложку и встаю. Говорю, что потом доем. Люба приказывает Ксюшке садиться за стол, но разве ту удержишь, она убегает. Люба говорит мне вдогонку, что сейчас задаст корм курам, напоит поросенка и тоже придет.
Вскоре вижу процессию, направляющуюся к морю. Раздумываю, идти ли туда. Итак, Мишка прилетел… Вообще-то сегодня ждали представителя Главохоты. Наверное, и он прибыл. Канадцы тоже должны были прилететь, но вроде бы позже. Заторопились что-то. Но что все это значит? Снимают Мишку? Зачем?
Мимо идет Андрейченко. Здороваемся.
– Слыхал? – спрашивает он. – Мальчакитова привезли. Снимают. Говорят, следственный эксперимент, соответствующе.
В голосе его наигранная беспечность.
Олег Ермаков родился в 1961 году в Смоленске. Участник боевых действий в Афганистане, работал лесником. Автор книг «Афганские рассказы», «Знак зверя», «Арифметика войны». Лауреат премии «Ясная Поляна» за роман «Песнь тунгуса». «Родник Олафа» – первая книга трилогии «Лѣсъ трехъ рѣкъ», роман-путешествие и роман воспитания, «Одиссея» в декорациях Древней Руси. Немой мальчик Спиридон по прозвищу Сычонок с отцом и двумя его друзьями плывет на торжище продавать дубовый лес. Но добраться до места им не суждено.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сибирь – планета на планете. У нее своя гравитация, свои законы и свой президент по имени Природа. В этой книге собраны голоса писателей и не только писателей – тех, кто родился, вырос на этой уникальной земле или шагнул к ее тайнам. Здесь открывается Сибирь – живая, дышащая, страшная, странная, огромная и все еще незнакомая. «Люди Сибири – упрямые люди. Просторные. У каждого Сибирь своя. Эта книга возможна во множестве томов» (Сергей Шаргунов).
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)