Песнь моряка - [189]
Оборвав донный якорь обязательного осмысления, свободное зрение священника летит сквозь взрывающиеся волны цвета и пространства в самое сердце хаоса, ага, в то самое бьющееся его сердце без капли страха – Сучья кровь полетит еще как! Ты имеешь дело не с Кельтской Каргой, царицушка, не со старой потертой мочалкой, готовой смириться с тем, что святая сводня-судьба доставила ее скачущих к морю наездников[114]прямо в когти твоей холодной вагины. Ты имеешь дело со Скво трех-с-половинного мира, Сука, и я поклонюсь тебе лишь для того, чтоб нассать прямо тебе в глотку – со всеми удобствами. Полетели.
НАСЛЕДНИЦА ЛУПОВ ЖЕРТВУЕТ
ПОЖАРНУЮ МАШИНУ
Луиза Луп
не считает себя ангелом.
Но так ее назвал
Роберт Моубри, когда
в понедельник утром она
подъехала к его горящей
сварочной мастерской
на знакомой автоцистерне
своего отца.
– У меня были только ведра,
пока не подъехала мисс Луп, —
отметил Моубри. – Она выпрыгнула
из машины и бросила насосный
шланг в воду. Эта штука
всасывала ее, как смерч. Я не
верил своим глазам. Потом она
передала шланг мне и
показала, как с ним
обращаться. «Он спускает
так же быстро, как
и всасывает», – сказала она
и не насвистела.
Я погасил пожар за минуту.
Я сказал ей, что если бы не ее
машина, мастерской конец, а она
говорит: забирай себе.
Пожарник-доброволец
Моубри сказал, что
автоцистерну переоборудуют
и будут использовать,
пока не запустят настоящие
пожарные машины.
Сейчас цистерна
стоит в доках позади
«Металлоремонта Моубри»,
где ее чистят изнутри
и снаружи. Требуются
добровольцы.
Этот был безмерной тарелкой жидкого вращающегося металла, как долгоиграющий лазерный диск: радужный хром на вершинах дорожек, пятнышки кобальта и нефрита в углублениях – и много-много других пятнышек, они старались держаться на воде, в надежде спасти свои жалкие жизни. Сначала я вообще не думаю об этих плавучих пятнышках, я слишком потрясен самой тарелкой. В ее пенный обод запросто поместилась бы четырехсотметровая беговая дорожка. Тарелка вращается так быстро, что центр каким-то образом погружается в воронку относительно края. Плот носится по канавкам, как испытательная машина на наклонном полигоне. Я сижу на миделе и, работая балясиной как румпелем, пытаюсь удержать лодку горизонтально на этой карусели. Потом я что-то чувствую под ногами. У меня пассажиры. Дюжины собратьев по этой карусели уже взяли штурмом основание мотора, перебрались на плот, и еще сотни дюжин плывут изо всех сил, чтобы к ним присоединиться. Я вытаскиваю основание из воды, но это не мешает самым крупным цепляться за спасательный леер вдоль надувных бортов. Они не могут подтянуться и забраться в лодку, зато служат трапом для мелких. До того как я успеваю отвязать и вытащить леер из петель, на борт забирается множество мелких пиратов и два крупных. С обеих сторон мне наперерез несутся через борозды другие, еще крупнее. Ты суеверный неженка, Саллас: пока будет продолжаться эта гонка, ты сто раз пожалеешь, что не забрал у того парня нож, сколь угодно проклятый.
КИПЯТИТЬ —
НАСТАИВАЮТ КУИНАКСКИЕ МЕДИКИ
«Кипятить и стерилизовать, – сказала
главная медсестра Дороти
Каллиган в понедельник представителю
отдела общественного здоровья „Маяка“.
– Нужно кипятить даже
свежую речную воду. Хлорин
и алкоголь также подойдут,
но их необходимо экономить.
Они нам еще понадобятся. Так
что стерилизовать и
кипятить, кипятить и стерилизовать!»Сука и сука, сука и сука, орала Алиса в окно своего офиса. Мы друг друга стоим, надо понимать. Она откинулась на спинку вращающегося кресла и сбросила туфли – орать можно и с удобством. В этом было даже облегчение – немезида размером с море, цель, достойная ее гнева. Benedicta tu in mulieribus свеча дрожала от голоса Шулы et benedictus fructus ventris tui Iesus[115] вы меня утопите! Вон, вон, вон! И вы, все остальные, прочь отсюда, прочь, прочь! НА ИСПЫТАТЕЛЬНОМ СТЕНДЕ ЛАССЕН-ПИКА ОБНАРУЖЕНЫ СЛЕДЫ ГАЗА прилежно записывает Радист. ВОДОРОД МЕТАН АММИАК РЕЗУЛЬТАТ НЕ ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ? Ему нравится оставлять пробелы, граждане должны чувствовать печаль и скудость этих сигналов, плач в глуши, столько одиночества. ДРУГИЕ ИЗМЕРЕНИЯ УКАЗЫВАЮТ ЗАПРЕДЕЛЬНЫЙ ОЗОН КТО-НИБУДЬ столько злобы за все эти годы ОТНОСИТЕЛЬНО НИЗКОЕ СОДЕРЖАНИЕ СЕРЫ так устал отбиваться от ВСЕХ ЭТИХ СЫРЫХ ГРЫЗУНОВ? выбрасывая их задолбало до чертиков постоянно валить все на мужчин. Они слишком тщедушны для честной драки. Слишком скучны. Настоящая воительница должна найти и найдет цель покрупнее, и ею будешь ты, Матерь.
Айк не подозревал о следующем водовороте, пока по плоту не прошла, словно погладив, длинная черная тень. Он оглянулся через плечо и понял, что тень отбросила ситхинская ель, что возвысилась на мгновение в своем роскошном безногом отчаянии, затем опрокинулась и исчезла из виду. Он не видел самого омута, но, судя по шуму, это был тесть-прародитель всех водоворотов. Звук поразительной силы доносился из-за обода, напоминая визгливый гул скоростной автострады. За этим звуком слышался другой, приглушенный грохот, составленный из стуков и ударов где-то в глубине. Какие-то очень большие предметы колотились там друг о друга: бочки, деревья, лодки, дома. В следующий раз, когда его нынешнее колесо пронесло его мимо обода этого прилегающего водоворота, он рассмотрел плывущую по кругу целую стену портовой заправочной станции. Баскетбольная доска еще держалась на этой стене, корзину забили ленты ламинарии. На следующем круге он не увидел ничего. Ободы двух водоворотов столкнулись дымящимися грозовыми фронтами, взлетели, перехлестнулись и смыли солнце. Айк отчаянно пытался уклониться от этой надвигающейся тучи, но мощный поток тащил его, уцепившись за конец шеста. Один раз он сильно ударил Айка в переносицу, породив уже знакомое кипение искр. Айк зажал шест под мышкой и навалился всем телом. Если он пройдет столкновение этих ободов
