Первое письмо христианам Коринфа. Комментарий - [9]
Проблема коринфской церкви лежит не в плоскости богословия, это межличностная проблема. В то время, как церковь должна быть единой умом и сердцем, в ней возникают раздоры из-за личностей. Не важно, кто эти личности – это грозит разрушением единства церкви. По мнению Павла, все это свидетельствует о духовной незрелости коринфских христиан, убежденных в своем духовном совершенстве. Ведь Весть о распятом Христе, воспринятая ими, должна исключить подобное поведение. Будьте все согласны друг с другом – Здесь нет речи о жестком тоталитарном единомыслии, но о добровольном ограничении своих «прав» (см. 6.12), что означает готовность уважать и принимать «инаковость» других в общине, которые непохожи на них самих. Павел хочет, чтобы коринфяне «не говорили того, что перечисляет апостол в ст. 12-м – не делились на партии, а представляли собой единое церковное сообщество»[7]. Ср. Флп 2.2-3, 5: «Будьте всегда и во всем согласны, равно любите друг друга всей душой, одинаково и чувствуйте, и мыслите! Ничего не делайте из своекорыстия и тщеславия... Пусть мысли и чувства ваши друг к другу будут у вас, как у Христа Иисуса».
Ст. 11 – А ведь мне, братья мои, стало известно от домочадцев Хлои, что у вас есть распри – Павел пишет письмо из Эфеса (западное побережье Малой Азии). Туда прибыли домочадцы, то есть рабы некой богатой женщины по имени Хлоя. Рабы входили в состав семьи, поэтому назывались домочадцами. Нам неизвестно, кем была эта Хлоя. Возможно, она, как и Лидия из Филипп, занималась торговлей и христианами были ее рабы, которых она послала в Коринф из Эфеса (или из Коринфа в Эфес) по делам, а не она сама. От них Павлу стало известно, что в церкви существуют раздоры и даже сложились какие-то группировки. Апостол немедленно реагирует на это сообщение.
Ст. 12 – Я имею в виду, что каждый из вас говорит свое: «Я – Павлов», «А я – Аполлосов», «А я – Кефин», «А я – Христов» – Павел перечисляет духовных лидеров, вокруг которых сложились эти группировки. Вряд ли сами лидеры повинны в этом. Скорее всего, верующие вели себя так, как это было принято в греко-римском обществе того времени. В нем существовали особые отношения богатых и влиятельных патронов и бедняков-клиентов, получавших от патронов помощь и защиту. Эти привычные секулярные, мирские модели поведения, ориентированные на личность, диктовали подобное же поведение в церкви, когда люди были лично заинтересованы в отождествлении себя с теми или иными крупными фигурами[8]. В это время собрания церкви проводились в домах наиболее богатых членов церкви, ведь только у таких людей были дома, где могло поместиться несколько десятков человек. Кроме того, они же предоставляли пищу для совместных христианских трапез. Неудивительно, что такие люди, самые богатые, образованные и обладавшие связями в обществе, становились наиболее влиятельными и в церкви, где и занимали лидерское положение. Те, что собирались в их домах, начинали чувствовать как свою зависимость от них, так и выгоду, связанную с таким положением. Для подобных людей принадлежность к группе означала повышение собственного статуса. Если в обществе статус определяется происхождением, богатством и влиятельными друзьями, то перенос статуса в церковь сопровождается некоторой его сакрализацией. Его можно повысить, если объявить о своей близости к тому или иному религиозному лидеру или группировке, а также продемонстрировать свою особую религиозную мудрость и духовную силу[9].
На первое место апостол помещает группу, члены которой называли себя Павловыми, чтобы не возникло ощущения, что он испытывает ревность и раздражение из-за Аполлоса. Вероятно, в нее входили те христиане Коринфа, которые были обращены Павлом во время его первого посещения и были им крещены, что вызывало в них чувство гордости. Главным невольным виновником проблемы стал, несомненно, Аполлос, о котором рассказывается в Деяниях апостолов (18.24-28). Он был евреем, но носил греческое имя: Аполлос – это сокращенная форма от «Аполло́ний» («принадлежащий Аполлону») или «Аполлодо́р» («дар Аполлона»). Он был родом из Александрии, в Деяниях он назван человеком красноречивым и знатоком Писания (18.24). Там сказано, что он проповедовал с большой силой и его аргументы были впечатляющими. Нельзя не вспомнить, что в Александрии сложилась очень авторитетная аллегорическая школа истолкования Писаний, ярким представителем которой был Филон Александрийский, а затем ряд очень авторитетных Отцов Церкви (Климент Александрийский, Ориген и др.) Аполлос не мог не произвести сильного впечатления на коринфян, увлекавшихся красноречием и мудростью. О том, что он сам был смущен сложившейся ситуацией, невольным виновником которой стал, свидетельствует 16.12: «О брате Аполлосе. Я его очень просил прийти к вам вместе с братьями, но у него сейчас нет такого желания. Он придет, когда представится возможность». Павел подчеркивает, что Аполлос, не взирая ни на что, был и остается его братом и сотрудником.
