Перекресток версий. Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» в литературно-политическом контексте 1960-х — 2010-х годов - [40]

Ему очередной удар был нанесен довольно скоро. В октябрьском номере 1969 года журнал «Посев» напечатал антисталинскую поэму Твардовского «По праву памяти»[84].

Ранее Твардовский читал ее друзьям. Рукопись тоже давал — на время. И не раз. Однако напечатать в своем журнале не мог — цензурные инстанции не разрешали. Впервые на родине автора поэма опубликована восемнадцать лет спустя[85].

Сотрудники «Посева» указали источник публикации в редакционном врезе — подстраничном. Там сообщалось: «По полученным нами из Москвы сведениям, это — часть поэмы, распространяемая в Самиздате. По тем же сведениям, полный текст поэмы предназначался для журнала „Новый мир“, был уже набран и сверстан, но затем набор был рассыпан по распоряжению цензуры».

Точно ли так было — неважно. А важно, что из редакционного вреза следовало: рукопись оказалась в «самиздате» по инициативе самого Твардовского либо при участии сотрудников «Нового мира». Значит, главред в любом случае виноват.

Но опять — никаких расследований в редакции «Нового мира». Сотрудников, как водится, не извещали о заграничных публикациях, а в советской периодике нападки на Твардовского все усиливались. Буквально истерия началась.

Суслов не имел полномочий отстранить строптивого главреда от должности. Но у послушного Секретариата ССП была давно уже апробированная технология отстранения неугодных: поэтапно и неуклонно провоцировать заявление об отставке «по собственному желанию».

В феврале 1970 года руководство ССП выдвинуло требование — назначить новых заместителей Твардовскому. Разумеется, не он выбирал их кандидатуры. Ему предстояло стерпеть унижение либо уйти. Формальное обоснование административного решения само собой подразумевалось: если советская пресса год за годом осуждает редакцию «Нового мира», то надлежит там «укрепить кадры»[86].

Реальный же, хоть и официально не обсуждавшийся повод — несанкционированные иностранные публикации новомирских авторов, включая поэму самого главреда. Объяснить, как она попала за границу, Твардовский не мог. Да и все остальное тоже.

Сусловская задача была решена. Твардовский наконец подал заявление. Возможно, надеялся, что Брежнев не санкционирует отстранение от должности. Однако лидер партии так и не вмешался. Вина главреда подразумевалась: рукопись друзьям и знакомым давал, значит, сам и виноват.

Техника добивания

Суслов решил поставленную задачу в феврале 1970 года. Однако Твардовского продолжали добивать.

Очередной удар — публикация в семьдесят четвертом номере журнала «Грани» цикла очерков В. П. Некрасова. Ранее они уже печатались «Новым миром»[87].

В редакционном врезе указывалось, прежде всего, что первое издание эмигрантским журналистам тоже известно. Приводились библиографические сведения: «Читатель может удивиться, увидев в „Гранях“ очерки В. Некрасова, которые были опубликованы в 1965 г. „Новым миром“ № 12 под общим заглавием „За двенадцать тысяч километров“».

Согласно уверениям посевовских сотрудников, причина републикации достаточно весома. Эмигрантский журнал не просто воспроизводил уже известное: «Дело в том, что мы получили из России „самиздатовский“ экземпляр тех же очерков. Сверка их с текстом, помещенным в „Новом мире“, показала, что в последнем ряд мест был изъят или переделан цензорами. Все пропущенные и измененные места восстановлены в „Гранях“ и набраны курсивом».

Неважно, точно ли так было, как эмигрантской редакцией сказано. Важно, что из редакционного вреза следовало: рукопись в «самиздате» оказалась по решению автора либо сотрудников «Нового мира». Значит, Твардовский в любом случае виноват.

Главредом он уже не был. Но атаку нельзя было остановить сразу в силу причин технических и политических.

Руководство соответствующего подразделения КГБ не могло, во-первых, точно знать, когда Твардовский подаст заявление об отставке. Программой изначально предусматривалась серия ударов, рукописи уже отправили за границу. Чтобы предотвратить издание, потребовалось бы непосредственное вмешательство в редакционную деятельность, а это непременно заметили бы иностранные кураторы.

Во-вторых, прагматика очередного удара — доказательство уместности отстранения главреда от должности. Такого рода аргументы были отнюдь не лишними. В ЦК КПСС и лично к Брежневу обращались весьма известные писатели, доказывавшие, что уход Твардовского из «Нового мира» дискредитирует советскую литературу.

Ответ Суслова — новая публикация в эмигрантском журнале. Как выше отмечено, фамилия виновного подразумевалась. Так что у главного идеолога все новые аргументы появлялись.

Следующий удар — публикация в семьдесят шестом номере журнала «Грани». На этот раз напечатаны рассказы В. Т. Шаламова[88].

Краткая биографическая справка — в предисловии. Редакция «Граней» сообщала, что «Варлам Шаламов, поэт и прозаик, родился в Вологде в 1907 году. Впервые был арестован в 1929 г. и приговорен к трем годам концентрационных лагерей. Вторично арестовывается в 1937 г. и в течение 17 лет отбывает срок в лагерях Колымы. После возвращения в Москву впервые публикует в 1957 г. свои стихи; в 1961 и 1964 гг. выходят два его небольших поэтических сборника; его стихи продолжают печататься в ряде журналов — „Москва“, „Знамя“, „Юность“».