Пепел на обелиске - [19]

– Отдаю должное вашей сообразительности.

– А если всё сказанное этими чиновниками покажется ему неинтересным?

– Он может послать их куда подальше. Главное, чтобы это было сделано им лично.

В голосе собеседника верховный ясно расслышал злорадные нотки. Выходит, согласия между образованиями под названием государства среди общей расы людей нет. Отметив этот факт краем сознания, верховный сосредоточился на главном вопросе.

– Когда я должен буду прибыть на ваш крейсер, офицер? – осторожно уточнил он.

– О времени старта вам сообщат дополнительно. Но, думаю, лететь на крейсер вам не обязательно. Шаттл заберёт вас прямо с борта линкора. Заодно у вас будет возможность проверить, всё ли нужное вы взяли.

– Хорошо. Так действительно даже проще, – быстро обдумав предложение, кивнул верховный.

– Так я смогу увидеться с вашим преемником?

– В этом нет необходимости, – небрежно отмахнулся техножрец. – Он явится на ближайшую передачу рабов, и там чиновники смогут сами договориться с ним о дальнейшей встрече.

– Вы обещаете? – спросил собеседник так, словно не поверил собственным ушам.

– Слово чести, офицер, – кивнул верховный.

– Благодарю. Тогда до связи, – закончил разговор человек, и монитор погас.

Верховный сдёрнул с головы гарнитуру и не глядя протянул её связисту. Аккуратно забрав прибор, молодой ксенос не удержался и, чуть коснувшись когтем рукава хламиды техножреца, тихо спросил:

– Верховный, неужели у расы не было ни одного шанса избежать позора?

– О каком позоре ты говоришь? – не понял верховный.

– Мы, ксеносы, вынуждены принимать условия мягкотелых. Разве это не позор?

– Люди выдвинули только одно условие. Отдать им рабов. Разве ксеносы не поступили бы так же, окажись наши боеособи в плену? – устало ответил техножрец.

– Наверно, – подумав, кивнул офицер.

– Так в чём же тогда позор? На мой взгляд, это удачный обмен. Люди сделали и устанавливают на наши корабли более мощные двигатели и накопители, а мы возвращаем им их же рабов. Но самое главное, нам удалось таким образом избежать войны на уничтожение. Ведь начни мы войну, и сражаться ксеносам пришлось бы сразу против двух противников. Против людей и против иных. К сожалению, и в том и в другом случае мы проигрываем по своей технической оснащённости. Или ты не видел, что случилось с нашими кораблями?

– Видел, – мрачно кивнул связист. – Но я всё равно не понимаю, почему мы вынуждены принимать их условия так безропотно.

– А кто сказал, что мы выполняем все их условия?

– Я слышал, как этот мягкотелый смел разговаривать с вами.

– И что?

– Он не проявлял должной почтительности.

– Ты не понимаешь главного. Для людей мы не являемся теми, кем являемся для ксеносов. Им всё равно, что я верховный техножрец линкора и личный советник командующего пограничным флотом Ксены. Им это ни о чём не говорит. Но при этом он был вежлив со мной, как был бы вежлив с равным себе. У людей всё не так, как привыкли видеть мы.

– Хотите сказать, что союз с мягкотелыми выгоден расе? – насторожился связист.

– Именно. Ты даже не представляешь насколько. Надеюсь, очень скоро ты сможешь сам убедиться в моих словах, – закончил свою речь верховный. – А теперь позови носильщиков.

Связист стремительно вскочил и чуть ли не бегом ринулся к дверям рубки. Но отдать нужный приказ он не успел. Дверь распахнулась, и в рубку быстрым шагом вошёл генерал. Увидев верховного, Альказ жестом выгнал всех из рубки и, подойдя к носилкам, тихо спросил:

– Чего они хотели от тебя?

– Ты совсем ума лишился, генерал? – вместо ответа спросил верховный. – Корабль в состоянии боевой готовности, а ты отсылаешь всех из рубки управления!

– Нам нужно поговорить, – глухо прорычал Альказ.

– Не здесь, – покачал головой техножрец. – Верни своих офицеров и вызови носильщиков. Пусть они отнесут меня обратно в каюту. Там всё и обсудим.

Сообразив, что техножрец абсолютно прав, Альказ в два шага пересёк пространство до двери и, пинком распахнув её, скомандовал:

– Всем занять свои места. А вы отнесите верховного в его каюту.

Рабочие особи, покорно пропустив офицеров, протиснулись в рубку, осторожно подняли носилки и понесли верховного в указанное место. Шагавший следом за носилками Альказ с интересом наблюдал, как огромные, но совершенно бестолковые рабочие особи слаженно шагают по коридору, стараясь лишний раз не качнуть лежащие на их плечах носилки. Добравшись до каюты верховного, Альказ дождался, когда носильщики поставят носилки к столу, закрыл за ними дверь и мрачно спросил:

– Значит, ты всё-таки решил лететь?

– Я не могу не лететь, ксеноброн, – вздохнул техножрец.

– Но почему именно ты? – снова завёлся Альказ.

– Да потому, что именно техножрец моего уровня и моей специализации способен разобраться, действительно ли делают нам лекарство или просто делают вид, что делают. К тому же я буду испытывать препарат на себе.

– Неужели на всей Ксене нет ни одного техножреца, оказавшегося в таком же положении? – возмутился генерал.

– Есть. Как есть и специалисты-генетики. Но никто из них не знает о людях столько, сколько знаю я. И это именно тот фактор, по которому лететь должен я.

– Выходит, ты единственный техножрец, специализация которого соответствует нужной, имеющий на себе ороговевшую кожу и знающий о людях больше всех остальных? Я правильно тебя понял? – помолчав, уточнил Альказ.