Паутина судьбы - [3]
Тамаре со своими пятью подружками тоже некуда было ехать. Они сами себе находили занятия, ходили по лесам, на речку. Летом обычно детдомовцы работали до обеда на приусадебном хозяйстве и по ремонту помещений. А после обеда и до вечера шли в лес по ягоды или купались на речке.
Как-то на зимние каникулы Тамара с подружками пошли в лес за речку полакомиться сладким подмороженным шиповником. Шли по глубокому снегу без троп, проваливаясь в сугробы порой до пояса. Дети увлеклись этим лесным лакомством и не заметили, как ушли далеко в лес. Зимний короткий день заканчивался, и быстро стало темнеть. Девочки стали возвращаться домой уже по темноте. Где-то вдали начал выть волк, ему ответил другой. Места здесь дикие, и волки часто нападают на домашних животных и даже на людей. Возвращаясь своим следом, уставшие дети утопали в снегу. Кто-то из малышей от бессилия ложился и отказывался идти дальше. Старшие девочки подбадривали младших, поднимали их, и они продолжали медленно двигаться вперед. Никто не хотел себя чувствовать слабым. Все знали, что если ты отстанешь от группы, тебя съедят волки. «Пока жив — ползи» — такое правило. Вот уже и речка. Но и волки все ближе слышны.
И вдруг в полной темноте из леса к детям быстро стало приближаться черное пятно, два светящихся глаза. Группа девочек остановилась. Дети от неожиданности и страха оцепенели, даже слова не могли произнести. Тамара шла последней, и быстро приближающийся зверь бросился на нее. Кто-то из детей вскрикнул от страха. Тамара упала на снег, а подбежавший зверь стал лизать упавшую девочку в щеки. Другие дети в ужасе наблюдали эту сценку с темными, едва различимыми фигурами. Все думали, что теперь и их волки загрызут насмерть. И тут Тамара поняла, что это не волк, а собака-дворняжка из детдома, которую подкармливала, играла с ней, часто ходила в лес и на речку. Она закричала: «Шарик! Шарик!» Услышав из темноты радостный голос Тамары, дети весело выбежали за Шариком на дорогу и направились к себе домой…
«Чур, заповедано!»
Его русское добродушное, окаймленное пышной белой бородой, лицо светилось человеческой добротой, спокойствием, яркостью ума и молодостью духа. В каждом его слове и в каждом жесте чувствовались достоинство и высокая культура. При жизни Олег Васильевич Волков почти до 90 лет считался закрытым писателем, обойден писательской славой, читательской популярностью. И только после того, как его рукопись знаменитого романа «Погружение во тьму» Булат Окуджава тайно вывез за границу и роман был напечатан во Франции, а французское правительство наградило О. В. Волкова Орденом Словесности и Искусства, в России тоже стали печатать труды писателя. Родина вдруг открыла для себя выдающегося талантливого писателя, свидетеля трагических событии истории.
О. В. Волков являлся основоположником советского экологического движения, ярым и непримиримым борцом за сохранение природы в заповедниках. На этой творческой стезе заповедного дела и произошла наша историческая встреча на берегу Тихого океана в Кроноцком заповеднике на Камчатке, которая кардинальным образом повлияла на все мое дальнейшее научное и литературное творчество! Вот как он описывает нашу встречу в своей книге «Чур, заповедано!» (привожу в сокращении).
«Как-то у переправы через лагуну меня поразил багаж маленького и щуплого, совсем молодого человека. Он сошел с катера, водрузив на объемный заплечный мешок, наполовину закрывавший его тщедушную фигурку, детский самокат. Вид этой ребячьей утехи на участке сурового камчатского, маршрута побудил меня тут же узнать: для чего понадобилось нагружать себя им в трудную дорогу? Так я познакомился с самым молодым научным сотрудником заповедника, приехавшим из вуза на стажировку, да так и застрявшим здесь. Он приспособился путешествовать по горным звериным тропам на самокате — дешево и бесхлопотно. Притом как же мчит — под горку и на ровных местах не догонишь! Его здесь прозвали Скворушкой. Только вот я видел этого Скворушку — весу в нем неполных, пятьдесят килограммов — отправляющегося в стокилометровый маршрут. Скворушка легкий паренек не только на ногу, но и в общении. Он с неподдельным юношеским жаром рассказывал о своих планах научной работы. При мне не раз бесстрашно отправлялся в дальнюю дорогу с грузным мешком и игрушечным своим „конем“ — весело, охотно, точно радовался предстоящим ночевкам в глухих горах, опасным переправам, тяжелым подъемам.
В этом худеньком, слабосильном на вид человеке сидел дьявольски мужественный и твердый дух…»
У писателя Олега Васильевича Волкова — добрейшее человеческое отношение к малознакомым людям. Это был потрясающе любознательный, эрудированный и образованный собеседник. Не однажды мы с ним на обрывистом берегу океана, где огромные волны с грохотом разбивались о скалы, вели оживленные творческие беседы. Его интересовало абсолютно все, и он меня зажигал своими речами. Я просто любовался его аристократической статью, наслаждался его безупречной русской речью, изысканным писательским говором. В свою очередь ему выкладывал научные идеи и планы будущих исследований, статей, монографий, книг. Читал ему какие-то свои стихи, литературные наброски из дневников…
Уже в названии – «Душепоющая Сибирь» – заложено главное чувство, которое создало эти стихотворения. Автор, талантливо рисуя перед нами сибирские пейзажи, не только воспевает красоту этого прекраснейшего уголка Земли, но прежде всего – признается в бесконечной любви к природе сибирского края и вообще ко всему живому.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Стихи, представленные в этой книге, характеризуют её автора Ларису Зубакову как талантливого художника и неравнодушного человека. Она говорит со своим читателем на языке продуманно небрежных рифм, часто использует разбивки фраз. Мысль не заканчивается в конце стихотворной строки. Она движется дальше. Как в жизни. Всё это создаёт эффект лёгкой разговорной интонации и, как следствие, достоверности и задушевности. Её стихи легко узнать по лёгкости звучания, глубине мыслей, эмоциональной открытости.
У стихов Олёны Ростовой есть одна особенность. Когда читаешь ее строки, то чувствуешь: автор разговаривает только с тобой, обращается именно к твоей душе. Стихотворения Олёны воспринимаются так потому, что она очень искренна с читателем. Она говорит о том, что ее печалит, волнует и радует – и это близко каждому человеку.
Повесть «…а бес в ребро!» – это история запоздалой любви двух семейных, обеспеченных, пожилых мужчины и женщины, имеющих уже не только детей, но и внуков. Это не увлечение и не развлечение – это настоящее, большое, искреннее чувство, которое всколыхнуло их жизнь и поставило перед необходимостью что-то предпринять. А что именно, они не знают, потому что и он, и она глубоко вросли в свои семьи. В повести еще много действующих лиц, колоритных и запоминающихся. Действие происходит в Израиле, и эта солнечная страна разогревает и обостряет чувства главных героев, заставляет их на что-то решиться. Жанр этой истории одним словом не определишь, ближе всего он к трагикомедии, но, к счастью, без трагического исхода.
Карамов Сергей, писатель-сатирик, драматург. В этом сборнике представлены наиболее интересные афоризмы, посвященные актуальным проблемам политики, истории, культурологии, истории искусства, философии науки, а также философской психологии. Смелость, оригинальность и широта философских взглядов Карамова поражают воображение.