За гранью – грань

За гранью – грань

Стихи, представленные в этой книге, характеризуют её автора Ларису Зубакову как талантливого художника и неравнодушного человека. Она говорит со своим читателем на языке продуманно небрежных рифм, часто использует разбивки фраз. Мысль не заканчивается в конце стихотворной строки. Она движется дальше. Как в жизни. Всё это создаёт эффект лёгкой разговорной интонации и, как следствие, достоверности и задушевности. Её стихи легко узнать по лёгкости звучания, глубине мыслей, эмоциональной открытости.

Жанр: Поэзия
Серия: Библиотека журнала «Российский колокол»
Всего страниц: 7
ISBN: 978-5-906829-20-7
Год издания: 2017
Формат: Полный

За гранью – грань читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал
* * *

© Лариса Зубакова, 2017

© интернациональный Союз писателей, 2017

Лариса Зубакова



Родилась в 1947 году в семье кадрового военного и врача под Калугой. В силу специфики профессиональной деятельности родителей приходилось часто переезжать с места на место. Окончила школу в городе Красный Сулин Ростовской области. Училась в историко-архивном институте в Москве. Работала архивариусом, библиотекарем, редактором телевидения, в печатных СМИ. И всегда оставалась поэтом. Ведь мир поэзии окружал её с ранних лет: любили и писали стихи отец и большинство родственников. Сама тоже пробовала себя в этом жанре с 8-ми лет.

Но по-настоящему писать начала достаточно поздно. Долгое время не печаталась. Лишь в конце 80-х годов 20-го века отдельные стихи Ларисы Зубаковой стали появляться в провинциальной прессе. А, начиная с 2006 года, стали выходить в свет сборники её стихов. Это «Кольцо», «Зябкое тепло», «Грозовой перевал», «Красная жара». В 2015 году в издательстве «Пенкны швят» города Гдыня (Польша) вниманию польских читателей был представлен сборник её стихов под названием «Красные виноградники» в переводе Малгожаты Мархлевской. И в этом же году Лариса Зубакова стала одним из авторов первого выпуска рукописного сборника «Автограф».

В этой книге собраны наряду с уже публиковавшимися стихами и те, которым ещё предстоит увидеть свет. Это, можно сказать, микс из произведений разных лет. Но все они выдержаны в одном стиле автора и человека, для которого творчество – это жизнь, а жизнь – трансформация в творчество.

Посвящение

Жизнь стала непонятною и горькой,
как шелест звёзд чудовищно далёких.
Так, выбившись из сил, большая гончая
не в силах ухватить звезду в полёте.
И всё-таки… За вспышкой озарения
приходит ощущение полёта.
А жизнь, она – сплошные превращения:
то прямо, то крутые повороты.
Так пушкинские, лёгкие и звонкие,
гармонии исполненные строки —
в них буря чувств и зрелый холод мудрости —
преподнесут прекрасные уроки.

Натюрморт с сиренью

Как изумительна лиловая сирень
в японской с иероглифами вазе!
Меня преследуют две-три случайных фразы
и нарушают сладостную лень, —
так, ерунда. Несозданный мотив,
забытый ритм. Певуч мой мир условный.
Я всё ищу единственное слово
для, в общем-то, ненужной мне строки,
которою измучиться дано.
В печально-чётком солнечном сплетеньи
любуется чуть влажною сиренью
раскрывшееся майское окно.

«Вот и солнце погасло совсем…»

Вот и солнце погасло совсем.
Вас раздавит, мой друг, одиночество.
Ваш гортанный неласковый смех
я увижу сквозь долгие ночи
сладких снов. Ах, нескоро зима
легковесных снегов каруселью
нас потешит. А вёсны звенят
нехорошим каким-то весельем.
Одиночество мне не грозит.
Пусть снега мнятся белой сиренью.
Чем весенняя сказка грустней,
тем зима помянётся скорее.
В лютый холод на жалобы скуп
старый дом, возведённый Растрелли
для услады господ. Тёмных лун
в ожерельи визгливых метелей,
звонких вьюг леденеют следы.
И приснится ж весеннею ночью
в тонкий свет непонятной звезды
обрамлённое одиночество.

«Круговорот событий и времён…»

Круговорот событий и времён;
круговорот безвременья и боли…
Как быть? Как быть? —
с ума сойти уж, что ли,
чтобы не помнить близких мне имён?
Как быть? Как всё забыть?
Я не хочу попасть в круговорот;
я не хочу заплакать от бессилья!
Но тихий берег сладостно-далёк.
А жизнь – за поворотом поворот,
и чтобы прямо – надобно усилье.
И тихой пристани не брезжит огонёк.

Тихий дождь за окном в эту ночь

Росинками – по маковкам церквей;
дробинками – по лицам площадей;
смешинками – в глубокий сон;
пушинками – в тугую влажность крон;
слезинками – в погашенный огонь;
дождинками – в раскрытую ладонь.

Навеянное Верхарном

Туман съедает снег. И постепенно
в дому, в сыром дому теплеют стены.
И звёзды по углам заиндевелые
растаяли вконец – в потёках стены.
Огонь совсем погас. Но и без него теплеет,
как будто угольки снаружи
                        на ветру холодном тлеют.
Тепло стучится в дверь, и ветер южный
всё шепчет, что пришёл конец зиме,
                              седой и вьюжной.
А солнечный пожар всё разгорается там,
                          высоко над облаками;
взметнулся ниже гор – вот-вот снега
                                           достанет.
И вновь пора придёт на землю падать росам.
Вновь птицы станут петь и травы буйно
                       цвесть в благоуханьи ночи.
И только в том дому,
                  где расцветал в мороз и стужу
                                        иней звёздный,
никто не выглянет на свет навстречу солнцу.

Голубые стихи

За окошком снег синий-синий.
Это посеревшее небо
отдало свою синеву.
Солнце подслеповатое
облепили снежинки мохнатые,
летящие на луну.
– Скоро лето, – твержу, – скоро лето.
Зелёное лето спряталось в синем снегу.

Сосулька

Она из света;
она из камня —
вся искрящаяся и голубая.
Слёзы,
невзначай обронённые,
снегом не запорошённые,
схваченные морозом.
Ничейные слёзы.

Южная ночь

Сквозь сутолоку смотрят на меня
забытые, немыслимые очи…
Благоухание померкнувшего дня
течёт по жилам душно-томной ночи.
Весь в царственном убранстве кипарис
указывает путнику дорогу,
и мириады звёзд – лучами вниз —
в глухой ночи мерцают искрой Божьей.

Городок

За странствия усталому награда —
Продолжить чтение
Еще от автора Лариса Зубакова
Красные виноградники

Стихи, представленные в этой книге, характеризуют её автора Ларису Зубакову, как талантливого художника и неравнодушного человека. Она говорит со своим читателем на языке продуманно небрежных рифм, часто использует разбивки фраз. Мысль не заканчивается в конце стихотворной строки. Она движется дальше. Как в жизни. Всё это создаёт эффект лёгкой разговорной интонации и, как следствие, достоверности и задушевности. Её стихи легко узнать по лёгкости звучания, глубине мыслей, эмоциональной открытости.

Рекомендуем почитать
Ифигения в Авлиде

Трагедия была написана в Македонии в конце жизни Еврипида и поставлена в Афинах посмертно.Миф о том, как Артемида потребовала с отправляющихся в Троянский поход греков выкупа за попутный ветер – дочь Агамемнона, Ифигению – уже использовался в не дошедших до нас трагедиях Эсхила и Софокла. Еврипид не объясняет, почему богиня потребовала неслыханного дара (греки не приносили человеческих жертв); Эсхил рассказывает о дурной примете – орлах, растерзавших беременную зайчиху. Существует и версия, согласно которой Агамемнон убил лань в священной роще Артемиды и был наказан за это.Подмена жертвы на алтаре ланью и превращение Ифигении либо в бессмертную спутницу Артемиды, либо в ее жрицу – очень древний мотив.

Мир под оливами

Творчество поэтессы, лауреата Государственной премии Юлии Друниной широко известно читателям. Лирическая героиня ее новой книги «Мир под оливами» продолжает разговор о своих фронтовых друзьях, живых и погибших, о духовной красоте людей, о человеческих судьбах.

Гваделорка

Эта книга является второй частью дилогии «Стальной волосок». В первой части дилогии, романе «Бриг «Артемида», рассказывалось о событиях, происходящих в XIX веке, «Гваделорка» рассказывает уже о современных школьниках, разгадывающих сложные и запутанные тайны прошлого.

Гражданин Том Пейн

Книга американского писателя Говарда Фаста посвящена судьбе политика, просветителя-радикала Томаса Пейна (1737–1809). Автор проводит читателя по всей жизни Пейна: от детства, юности — через его участие в Войне за независимость в Северной Америке и Великой французской революции — до последних дней.

…а бес в ребро!

Повесть «…а бес в ребро!» – это история запоздалой любви двух семейных, обеспеченных, пожилых мужчины и женщины, имеющих уже не только детей, но и внуков. Это не увлечение и не развлечение – это настоящее, большое, искреннее чувство, которое всколыхнуло их жизнь и поставило перед необходимостью что-то предпринять. А что именно, они не знают, потому что и он, и она глубоко вросли в свои семьи. В повести еще много действующих лиц, колоритных и запоминающихся. Действие происходит в Израиле, и эта солнечная страна разогревает и обостряет чувства главных героев, заставляет их на что-то решиться. Жанр этой истории одним словом не определишь, ближе всего он к трагикомедии, но, к счастью, без трагического исхода.

Такая разная любовь

Стихотворения талантливой поэтессы Натальи Квашниной – о чувствах, близких каждому из нас. Любовь, верность, воспоминания о детстве… Но автор пишет о них так, что тревожит самые тонкие струны души…

Минус на минус

В своих фантастических рассказах Лика Рыбакова не только поднимает привычный вопрос «Есть ли жизнь на Марсе?». Автор заставляет задуматься: может быть, прежде чем искать в бесконечности Вселенной «братьев по разуму», нам самим нужно научиться разумно строить жизнь у себя дома – на Земле? Маленький мальчик Костя доказал, что дружелюбие, доверие и чистое открытое сердце способны творить чудеса…

Ехидные мысли без цензуры

Карамов Сергей, писатель-сатирик, драматург. В этом сборнике представлены наиболее интересные афоризмы, посвященные актуальным проблемам политики, истории, культурологии, истории искусства, философии науки, а также философской психологии. Смелость, оригинальность и широта философских взглядов Карамова поражают воображение.