Парижская мода. Культурная история - [93]
Сегодня модельеров в мире больше, чем когда-либо, и выживать им все труднее. По словам французского дизайнера обуви Пьера Харди, «фабрики и мастерские закрываются, или их выкупают крупные бренды, и они обслуживают только их»[558]. Ускорение процессов, совершающихся в моде, также усложняет работу модельеров. Потребители быстрой моды привыкают видеть в магазинах новые товары каждые несколько недель, поэтому создателям высокой моды приходится выпускать больше коллекций. Менкес писала: «Если мы осознаем, что именно быстрый темп моды отчасти явился причиной угасания Джона Гальяно и заката Александра Маккуина… нескончаемые показы покажутся слишком высокой платой за бесконечное „обновление“ моды. И на бюджет предприятий, и на дизайнеров ложится большая нагрузка»[559]. Редакторы модных изданий и представители розничной торговли жалуются, что буквально тонут во множестве коллекций, разнообразии брендов и огромном количестве товаров.
«Мы превращаемся в индустрию развлечений? Разве это модный бизнес? – говорит Альбер Эльбаз. – Я спрашиваю у редакторов: „Как дела?“, а они отвечают: „Я не могу посмотреть 60 показов за неделю“»[560]. В 2015 году тренд-аналитик Ли Эделькорт объявила о «конце моды», высказав, однако, надежду, что «мы еще увидим возвращение высокой моды»[561]. Слухи о смерти моды, конечно, сильно преувеличены.
В последнее время в модной индустрии все больше внимания уделяется проблемам планирования. Одно из предполагаемых решений – новый тренд «увидел – купил». Более серьезную проблему составляет избыток продукции, который может угрожать социальной безопасности. В настоящее время, однако, лишь немногие потребители, розничные торговцы и производители всерьез обеспокоены эксплуатацией работников швейного производства и ущербом, который мировая индустрия моды наносит экологии, включая загрязнение воды, увеличение объемов ее потребления и парниковый эффект. На сегодняшний день в отрасли не выработаны стандарты этичной моды. Хотя некоторые разработчики брендов высокой моды являются сторонниками социально ответственного подхода к производству (по крайней мере, по сравнению с корпорациями быстрой моды), их маркетинг по-прежнему ориентирован на потребление[562]. Современный международный статус модной индустрии еще больше затрудняет любые попытки сократить ее объемы.
Классическая дихотомия «центр – периферия» осложняется появлением множества новых центров моды, от Москвы до Мумбая и от Сан-Паулу до Шанхая, хотя разные нации и города занимают в индустрии совершенно разные позиции. Однако даже те страны, которые с экономической точки зрения не принадлежат к числу сильных игроков, усматривают выгоду в проведении собственных недель моды. Город, организующий даже не очень крупную неделю моды, добивается определенного признания на региональном уровне; он приобретает репутацию творческого центра, и этот символический капитал может стать основой экономического. Как отмечает Дэвид Гилберт, «присвоить городу статус модного (как в узком, так и в широком смысле этого слова) – сегодня весьма распространенная и часто вполне откровенная цель городской политики»[563].
Париж, «старейший город, ставший модным брендом»[564], остается «самопровозглашенной мировой столицей моды»[565]. Французское правительство, французская пресса и даже некоторые иностранцы по-прежнему уверяют, что «Париж обладает таинственным „je ne sais quoi“[566], которое все меняет. Это особая атмосфера, живая история, составляющая благодатную почву для творчества, в которой оно нуждается, чтобы цвести и славиться»[567]. Французские авторы утверждают, что высокая мода представляет собой «национальный институт», регулируемый на уровне государства, которое «защищает престиж» нации и способствует развитию «новых трендов». Считается также, что Париж располагает уникальным и богатым человеческим ресурсом – métiers d’art (вышивальщицами, petites mains и так далее). Французское правительство тесно сотрудничает с многочисленными профессиональными организациями, составляющими французскую индустрию моды (couture и prêt-à-porter, а также предприятиями, выпускающими мужскую одежду, нижнее белье и текстиль), которые, по слухам, демонстрируют «исключительную сплоченность и навыки организации», что помогает Парижу «сохранять лидерство в мире моды»[568]. В 2000 году Городской совет Парижа инициировал проект под названием «Париж, столица моды» (Paris, capitale de la Mode), в 2013 году переименованный в программу «Париж, столица творчества» (Paris capitale de la Création) [569]. Считается, что город не просто служит дизайнерам источником вдохновения, но представляет собой самостоятельную творческую силу, наделенную особой духовной энергией – «l’esprit parisien»[570].
Однако не слишком ли громко протестуют защитники парижской моды? Действительно ли Париж остается одним из ключевых городов мира? Является ли он до сих пор оплотом творчества или использует символический капитал, накопленный за прошедшие столетия? Нельзя не признать, что в экономическом отношении Париж значительно отстает от Лондона и Нью-Йорка. Многие молодые французы, специалисты из разных областей, уезжают искать работу в других странах. Даже беженцы, спасающиеся от хаоса на Ближнем Востоке, ясно дают понять, что предпочитают жить в Германии или Великобритании, а не во Франции. Конечно, иностранцы по-прежнему любят приезжать в Париж (хотя рост мелкой преступности и угроза терроризма настораживают многих американских и азиатских туристов). Престижные флагманские магазины и оригинальные бутики, безусловно, привлекают покупателей и поддерживают городскую экономику. Однако Париж – нечто большее, чем огромный универмаг, полный покупателей, несущих копии Paris Chic и Trendy. Модный город – это не только экономический субъект, но и культурный.
