Отторжение - [63]
Катрин держит в руках фотоснимок Видаля. Он только что прибыл в Лондон и, наверное, решил сфотографироваться и послать Флоре и Соломону. А может, и не так; поступил, как поступают почти все хотя бы раз в жизни. Идут в фотоателье и принимают наиболее выгодную, как им кажется, позу. Фотограф возится с лампами, устанавливает белые щиты-отражатели, потом идет в лабораторию, задергивает темные шторы, и – вуаля! – темнеют и складываются в изображение одно зернышко хлористого серебра за другим. И вот он, результат: красивый молодой человек на фоне притворно-небрежной драпировки. Одна рука на витой спинке стула, другая прижата к телу. Круглое серьезное лицо. Со светом в те времена работали так себе – контуры фигуры сливаются с фоном. На оборотной стороне – каллиграфический, с завитушками штемпель фотостудии. USA studios, Holloway road, London. Значит, Видаль шел сюда из Кэмден-Гарденс. Заранее расчесал волосы на косой пробор, пристегнул целлофановый или очень туго накрахмаленный воротничок, завязал однотонный галстук и заправил под жилет. Поверх жилета пиджак.
Обычная постановочная фотография. Ровным счетом ничего не сообщает о жизни молодого мужчины в совершенно чужом ему мире. Небогатого – не видно ни запонок в манжетах, ни цветка в петлице, ничего незаурядного, что подтверждало бы уверенность человека, не озабоченного размышлениями о завтрашнем дне. Только пристальный взгляд светлых миндалевидных глаз.
Иммигрант, беженец, пришелец, чужак. И все же, все же… что-то есть в этом изображении на куске картона, покрытом светочувствительной эмульсией. Наверное, сам штемпель. Более чем очевидное доказательство: он перебрался в Лондон. Для Видаля Коэнки судорожное течение жизни, без сомнения, представлялось хаотичным и неудобным. Каждый день – прощание с прошлым и попытки примириться и обосноваться в настоящем. Земля под ногами в постоянном движении. Все, что он мог, – попытаться синхронизировать свое существование с этим движением, постараться двигаться в том же, каждый раз с трудом угадываемом направлении.
Он только кажется неподвижным на этой выцветшей фотографии. Он в очередном прыжке в неизвестность – одном из многих.
В 1916 году Флора сосватала старшего сына, Мориса, к состоятельной девушке из Салоник. Та переехала в Лондон. Молодожены сняли квартиру, и вскоре родился ребенок. Флора искала невесту и для Видаля, но он попросил повременить. Пока мы не в состоянии прокормить такую большую семью.
Тосковали ли они по дому? Была ли османская нищета не такой удручающей, как английская? Скорее всего, наоборот. В Лондоне то и дело подворачивались возможности, и братья Коэнки брались то за одно, то за другое. Видаль предпринял попытку основать собственное дело. Через знакомых купил в Салониках несколько мешков душистого турецкого табака, их переслали в Лондон. Для перепродажи. В телефонном каталоге за 1917 год остался след этой попытки.
Tobacco importer Solomon Coenca, Gunthore street 89, Whitechapel.
Дела пошли так себе. Видаль был способен к языкам. Он быстро выучил английский, догадался, что британцев может насторожить его фамилия, и начал новое дело. На этот раз его компаньоном оказался египтянин. Компания теперь называлась вот как:
С Vidal business. Fancy goods and cigarettes. Экзотические товары и сигареты.
Но и на этот раз успеха он не достиг. Третья попытка. Вместе с братом они зарегистрировали фирму M & V Coenca. Работали из дома, никаких контор снимать не стали. И тут дело пошло. Со скрипом, но пошло.
Первого августа 1917 года Видаль прочитал в газетах о большом пожаре в Салониках и заплакал. В субботу в синагоге только об этом и говорили. Все, что они знали и любили, сгорело. Их переулки, их базарчики, кастильская синагога, где они молились, – и еще самое малое двадцать пять синагог. Третья часть города превратилась в пепел и головешки. Сгорела самая большая в мире библиотека еврейской литературы, сгорело издательство, выпускающее школьные учебники. Мало того – сгорел сефардский архив со всеми документами. Дом, где они жили. Даже лодки в гавани. Чалки отгорели, и лодки дрейфовали в море, как огромные факелы. Десятки тысяч жителей расселили во временные лагеря.
Еврейский квартал располагался рядом с гаванью, это был самый густонаселенный район города. В многочисленных кафе собирались политические активисты, там же помещались редакции газет, освещающих жизнь испанских евреев. Банки, десятки мастерских, магазинов и предприятий – сгорело все. Остались дымящиеся руины.
Бедствие было такого размаха, что стало туристическим аттракционом. Фотографии черного неба и дымящихся развалин тиражировались тысячами открыток с подписью:
Сувенир из Салоник: инцидент 1917 года.
Власти воспользовалось случаем: судьба подкинула шанс эллинизировать Салоники.
На месте средневекового убожества должен появиться новый город. Сменить национальность, перейти с мусульманского управления на истинно христианское, переименовать Салоники в Фессалоники, а заодно и поменять население. Большие красивые дома в центре, четкая и понятная, геометрически правильная планировка. Названия улиц и площадей заимствовали из славной греческой истории. Город заселили христиане. Десяти тысячам мусульман и пятидесяти тысячам евреев вернуться не позволили.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.