Осколки памяти - [39]

Диплом в чемодане

Приезжали как-то в Минск какие-то люди из ЦК ком­сомола, проводили здесь совещания, а заодно комсомоль­ские функционеры решили им показать уже готовую к тому моменту картину, и я помню, как молодая женщина из Москвы поднялась и сказала: "Вот какие картины надо делать! Для нас нет сомнений в том, что это работа достойная". И я тут же получаю за нее приз ЦК ВЛКСМ, и "Улица без конца" посылается на Всесоюзный кинофес­тиваль в Киев, где исполнительница главной роли - Ирочка - получает Диплом за лучший актерский дебют; Елена Козелькова, у которой была вторая роль, - за луч­шую женскую роль; композитор Рафаил Козак - за му­зыку, ну, и мне тоже что-то досталось.

А перед этим я сводил Иру к нашим специалистам из театрального института, чтобы они посмотрели ее (я-то был абсолютно уверен в ее способностях, но интересно было узнать мнение ведущих педагогов), и они сказали: нет, неэмоциональная, невозбудимая, ни такая, ни сякая - в общем, сказано мне было, что я шибко переоцениваю девочку.

Я это все сдержал при себе, ничего ей не сказал.

- Все отлично, - говорю. - Давай, дуй в Москву, во ВГИК.

Она:

- Мечтаю, но боялась даже говорить.

И вот поступает Ирочка во ВГИК, а председатель при­емной комиссии на актерском факультете - Всеволод Ва­сильевич Санаев, который только что возглавлял жюри киевского фестиваля. Он ей и говорит:

- Мне что-то лицо твое знакомо. Откуда это, а?

- Вы мне недавно в Киеве приз вручали.

- За лучший актерский дебют?

- Да.

- Товарищи! - обращается он к комиссии. - Вот, по­смотрите, до какой степени могут быть скромные люди! Вместо того чтобы награда союзного фестиваля лежала здесь, на самом видном месте, она у тебя где находится?

- В общежитии.

- В чемодане?!

- Да.

- Иди за Дипломом. Спокойно, не беги, успеешь, тут люди еще будут.

Санаев потом часто приводил этот случай как обра­зец скромности: ей не сказали принести справки, она и не принесла.

Со Всеволодом Васильевичем я тогда еще знаком не был, мы познакомились много лет спустя, а в то время я лишь костенел, превращался в соляной столб, когда встре­чал его в коридорах: Всеволод Васильевич Санаев, народ­ный артист СССР, за плечами МХАТ, секретарь правле­ния Союза кинематографистов СССР, я знал все картины, в которых он снимался - фигура, большой начальник; я ему только тихонечко: "Здравствуйте", и все.

А Ирочка Бразговка успешно закончила ВГИК.

Точно такая история чуть позже повторится с двумя девочками из "Расписания на послезавтра".

Правда, Ира Бразговка потом очень мало снималась: занималась своими детьми, пела в народном ансамбле - отдалилась от кинематографа.

Чей это мальчик?

Самые радужные воспоминания остались о рабочей части съемок "Улицы без конца", потому что, как только мы приступили к работе, вдруг почувствовали поддержку всего Новополоцка: радостные лица, приветливые "здрав­ствуйте!", улыбки. Там жили комсомольцы, которые уча­ствовали в строительстве города, и для них, видно, было приятно, что об этом художественная картина снимается. Очень хороший народ там был, отказа нам не было ни в чем, мы жили просто как в раю, помимо гостиницы нам даже дали свой домик - пансионат для отдыха, помощь оказывалась мгновенно по любому вопросу, причем все делалось с размахом, хотя я ведь отнюдь не знаменитый режиссер: Добролюбов делает картину - ну, и что? Горо­дом в то время командовал Артур Иосифович Безлюдов, светлой памяти, первый секретарь Новополоцкого горко­ма, феноменальный человек, и он как хозяин города имел возможность помогать и от всей души это делал. Спраши­вал: "Чего надо, ребята? Вы скажите, не стесняйтесь, все сделаем". Ему было интересно в этом во всем участвовать, ведь он сам возводил Новополоцк от нуля, остался там, позже стал министром жилкомхоза Белоруссии. Мы с ним дружили потом, был он общительный, нежный человек и действительно хозяин.

Когда со мной в экспедиции был Мишка (ну, надо ж было сыну показать, чем папа занимается), я, уезжая на съемки, договаривался с официантом в ресторане гости­ницы, мол, проследите, пожалуйста, чтобы мальчонка по­обедал. У него деньги в кармане - что хочет, то заказы­вает. Как-то возвращаюсь, говорю:

- Мой-то пообедал?

- Еще как!

- Что брал?

- Три порции клубники!

Клубники тогда нигде еще не было, не сезон, а в Новополоцке уже появилась.

Однажды у Мишки спрашиваю (он маленький еще был, школьник): "Не забоишься, если полезем на верхо­туру, посмотрим на город сверху?" И папа, ненормаль­ный, с ребенком, с ребятами из группы, с камерой полез по приставной лестнице на самую высокую химическую колонну - высоченная башня! Снимаем панораму стро­ительства, а я сына держу. Тут снизу раздается голос де­журного охранника:

- Пацана оттуда уберите! Чей это мальчик?

- Мой.

- А ты кто?

- Режиссер. Простите, ради Бога, я понимаю, что глупость сделал.

Спускаться было труднее: мне его подавали, я принимал - так донизу и дошли. Удивительно, но у Мишки ни один мускул не дрогнул, парнишка смелый оказался.

Потом, уже взрослым мужчиной, привязанный ре­зиновыми веревками, он прыгал в Америке с моста в ка­кую-то жуткую пропасть - он всегда любит испытывать себя. Они оба у меня спортивные парни. Младший, Леша, когда я привел его на плавание, по приказу тренера отча­янно прыгнул в воду, не умея плавать абсолютно. Сейчас все больше в зале мышцы накачивает - здоровый! Если сгребет меня в охапку, думаю, что пищать буду. И сер­фингист заядлый: когда есть ветер, они, как стая чаек, высыпают на берег Минского моря - и под паруса.