Осколки памяти - [38]

С этой картиной связана еще одна история, от которой у меня сердце зашлось. Я набирал актеров. В Витебском те­атре Якуба Коласа играла Татьяна Мархель, я ее не знал, она никогда не снималась, но вижу, хорошее, крестьянское лицо. Договорился с ней. Приходит. Скромненькая такая, села и говорит: "Ігар Міхайлавіч, калі можна, я нічога чытаць не буду, я лепш спяю". И как запела песню!.. У меня не только сердце защемило, у меня судорогой ноги сводило - такая песня. Как оказалось, Татьяна Мархель - кладезь, собирательница и хранительница старинных песен, и эту узнала еще от своей бабушки. Потрясающе! Песня потом в картину и вошла.

Правда, тут же Таню с этой песней ассистенты дру­гих режиссеров в другие картины затащили, она потом ее много пела. Но это тот случай, когда, что называется, не жалко - пусть эти песни больше звучат, а вот о чем действительно очень жалею, так это о том, что с Влади­миром Сергеевичем Шошиным во время съемок не при­шлось поговорить: он бы поведал что-то такое, чего мы уже никогда не узнаем.

Легендарные люди. Ну, как не рассказать молодежи о них? Когда думаешь о том, что сегодняшние ребятки просто не знают ни Василия Коржа, ни Константина Заслонова, ни других героических людей, душа болит. По­смотрели бы они мою, пусть неточную, неказистую кар­тину, может, поняли бы, что были такие мужики.

"УЛИЦА БЕЗ КОНЦА"

Памятник первой палатке

Идея сделать картину о Новополоцке пришла испод­воль. Много слышал о новом городе нефтехимиков, на стро­ительстве которого была задействована самая мощная тех­ника, и люди, по рассказам, там были прекрасные, и главы города - чудные мужики. И когда я впервые поехал туда поглядеть, ошалел от всего этого громадья, а на фоне повсе­местных плодов индустриализации вдруг вижу палаточку с мой рост - памятник первой палатке, одной из тех, в кото­рых жили ребята, ехавшие на стройку, причем ехали люди не по указке сверху, а, что называется, по велению сердца.

- Как же они в них жили? - спрашиваю.

- Вот так и жили.

-А где умыться, где... все остальное?

И в качестве иллюстрации героизма мне говорят:

- Зимой иногда волосы к подушке примерзали. Представляешь, Михалыч, какие ребята были?

Я говорю:

- Ребята героические, конечно, но зачем же их нуж­но было ставить в такие условия? Мужики и женщины одним скопом - ни помыться, ни побриться, мучения, не­доедание. Почему сначала нельзя было построить какие-то домики, создать элементарный уют? Они бы, отдохнув нормально, назавтра еще ударнее работали бы.

- Время было такое, - отвечают.

Все эти рассказы о жутком, тяжелом героизме комсо­мольских строек подталкивали меня к тому, чтобы снять картину. Но за что зацепиться? Не хватало сюжета, не было драматургии. И тут я узнаю, что, когда в Новополоцке воз­водили мост, погиб один из главных инженеров этой строй­ки. Появилась зацепка, и тогда вместе с московскими дра­матургами Михаилом Анчаровым и Алексеем Леонтьевым мы решили, что может получиться картина.

Так родилась история о том, как папа, работая на строительстве нового города, гибнет, и дочка, уже став взрослой, после выпускного бала отправляется "по мес­там боевой славы" в поисках улицы, названной в память об ее отце, - улицы Русанова.

Ирочка Бразговка

В моем дворе на Карла Маркса бегало рыжее чудо: конопатая, курносая девчоночка, прелестное создание Ира Бразговка. Она сотрудничала со мной как актриса, начи­ная с 4-го класса, когда снялась в эпизоде в "Иду искать", затем, будучи в 6-м классе, сыграла роль в "Иване Мака­ровиче" - девочку, которая уберегла Ивана Макаровича от лизания топора на морозе, а в то время, когда у нас ро­дилась идея создания "Улицы без конца", она заканчива­ла школу, и в вопросе о том, кого взять на главную роль, сомнений у меня не было - Ира Бразговка, и все тут.

Я - к ее родителям, договориться, чтобы они позволи­ли ей год пропустить, сняться у меня, и у них в доме тол­каю такую речь: "Отпустите. Ну, год будет потерян для по­ступления, на следующий год поступит в институт, который выберет. А вдруг, у нее что-нибудь получится в кино? Мне кажется, она талантливая девочка". Родители - хорошие люди, прекрасная семья - пошли на это. Подумав, сказали: "Хорошо, только с ней поедет тетя. У Иры язва намечается, она будет следить за ее питанием и за тем, чтобы по вечерам Ира не гуляла, а занималась. Вы не возражаете?"

Так я получил главную героиню.

Визуально-то Ирочка подходила хорошо, но все-таки точил меня в глубине червь: как оно пойдет дальше в деле? И в один из первых дней работы я говорю ей: "Сегодня мы снимаем как бы твою встречу с папой - с ули­цей, названной его именем. Ты, приехав в город, который папа строил, впервые увидела на стене дома табличку “Улица Русанова”...". В общем, рассказывал ей чего-то...

Начали снимать. Она остановилась перед стеной дома, стоит молча, спокойно смотрит на табличку, я гляжу на нее из-за камеры и вижу, как поднимается волна: глаза посте­пенно влажнеют, наворачиваются слезы и начинают из глаз большими каплями литься. Настоящие, неискусственные слезоньки побежали. В этот момент для меня было уже со­вершенно ясно, что героиня есть, и можно снимать карти­ну, ибо эпизод был сыгран совершенно изумительно, с боль­шим актерским мастерством; ведь для того, чтобы набрать такую эмоцию от нулевого состояния, глядя на некую дос­ку, не имеющую к тебе никакого отношения, какая же эмо­циональная возбудимость должна быть в душе у этого че­ловека, какой великий аппарат надо иметь в сердце, в фантазии! Удивительно. Это и не объяснишь, никакие ре­жиссерские наставления не помогут - это только прочув­ствовать нужно. Тогда я понял: "Да, Ирка будет актрисой".