Осколки памяти - [36]
А Анатолий Велюгин написал к шаржу эпиграмму:
НЕЧАЙяла, СМАЛЬева, сила,
А с ней и МИХАЙЛОВА - стерва:
"МАКАРЫЧА" посеребрила, как сына,
БОГИНЯ МИНЕРВА.
Все эти люди, фамилии которых упоминаются в эпиграмме, без устали критиковали картину и от души меня шпыняли.
Я был загнан и забит, и вдруг-такая под держка! Они меня как люди все восхищали, наши старейшины, работавшие на студии. К Евгению Марковичу всегда можно было обратиться за помощью, и ты знал, что получишь ее. И такими были почти все. Сплошнов Сергей Иванович, комедиограф. Чудный, веселый, острил безупречно. Однажды я оказался с ним вместе в санатории "Беларусь" в Прибалтике, и отдых мой превратился в сплошной хохот: он такой остроумный, что как к завтраку народ собирался, так потом за ним толпой и ходил. Человек без намека на манию величия, а ведь сделал "Налима", одну из лучших картин по Чехову.
Сейчас, вспоминая, я вижу, что всегда, когда что-то не ладилось с работой, гоняли, закрывали, рядом появлялся какой-то нежный человек. Вот так мы встретились и с Петрусем Макалем, который, даже будучи больным, непременно звонил и заинтересованно спрашивал, как идут дела, искренне желая, чтобы дела у меня шли хорошо. Он духовно поддерживал меня тогда, когда я, закусив губы, рвать и метать хотел и мог наделать всяких глупостей - ласкава падыходзіў да мяне. Близкие очень мы были по духу и дружили хорошо. А когда Петр с Артуром Вольским учились на высших литературных курсах в Москве, я приезжал к ним в гости, в общежитие на улице Добролюбова - настолько мы скучали друг по другу. Петя очень интересный был. Вот сидим мы вдвоем на кухне, тары-бары обо всем, и вдруг он прекращает разговор, берет бумагу, начинает писать - и человек преображается, становится таким красивым, излучающим свет... Напишет, отложит - и опять тот же Петька сидит. Бог наделил его даром.
И таких, хороших, людей встречалось, на счастье, много в моей жизни. Так, судьба свела меня с одним удивительным человеком, совершенно фантастической судьбы, одним из первых русских киноактеров [это и "Парижский сапожник" (1928), и "Катька - Бумажный ранет" (1926), и "Обломок империи" (1929)...] - с Федором Михайловичем Никитиным. Режиссер Ленинградского блокадного театра (впоследствии - Драматический театр им. Комиссаржевской), легендарный человек.
Для картины "Шаги по земле" мне нужен был образ старого, рафинированного интеллигента, в моем воображении он должен был быть таким старичком, как Федор Михайлович, который таким оказался и в жизни: удивительное, деликатнейшее и скромнейшее создание, заботлив о каждом - "удобно ли вам", "угодно ли вам".
К концу съемок Федор Михайлович подарил мне свою Фотографию, где было написано: "И.М. Добролюбову, моему дорогому человеку и замечательному режиссеру, совершившему со мною чудо перехода в новое качество в картине “Шаги по земле”, с бесконечной благодарностью. Федор Никитин".
Это была одна из первых моих картин, я был еще зеленый стручок, пацан, проживший в кинематографе миг, и вдруг Федор Михайлович Никитин пишет такое. Я не заслуживаю таких прелестных слов. А почему "новое качество" - для меня по сей день загадка.
Когда же вышел "Иван Макарович", я и вовсе был столь несведущ и неопытен, что даже не интересовался, что писали о картине, что о ней говорили. Но однажды подходит ко мне Ефросиния Леонидовна Бондарева и спрашивает:
- А вы помните, как после просмотра "Ивана Макаровича", организованного в Доме кино, я в "Вечернем Минске" хорошую рецензию написала?
- Спасибо, - говорю, - не помню.
Мой папа!
Вот так и прошла часть жизни с "Иваном Макаровичем". Как в русской сказке: то толкали в холодную воду, то выскакивал из нее в кипяток, потом опять в холодную.
Раньше у нас в Союзе кинематографистов практиковалось проведение детских кинолекториев, занималась этим киновед Нелла Кривошеева. Перед показом фильма детям рассказывали о кино, проводили викторины. И вот на одно из таких мероприятий я пришел со своим старшим, Мишей, тихонечко сели в зале. Нелла задает вопрос:
- Дети! Кто из наших кинорежиссеров недавно получил в Венеции приз за картину "Иван Макарович?"
Мишка подскакивает:
- Мой папа!
"ТРЕТЬЕГО НЕ ДАНО"
Однажды мне самому пришлось идти к Машерову. Снимал я фильм "Третьего не дано" о легендарном сыне белорусского народа, партизанском руководителе Василии Захаровиче Корже. Сценарий был одобрен его детьми, а консультантом у меня был доктор исторических наук, академик Сикорский. Но Иван Иванович Антонович прицепился к картине, не давал работать. Я ему говорю:
- Да у меня консультант академик!
- Ну, и что? Академики тоже ошибаются.
Все, думаю, конец. И тогда мне наш начальник говорит: "Иди к Машерову".
В десять утра я позвонил секретарю и через полтора часа был принят Петром Мироновичем в его кабинете.
- Ну, что, Игорь, как жизнь?
- Жизни нет: рушат картину, давят.
- Кто?
- Антонович.
- Так, понятно.
По селектору кому-то:
- Зайди ко мне.
Поговорили еще о чем-то, провожает он меня до двери, пожимает руку и, задерживая ее (привычка у него была такая удивительная, человеческая), спрашивает:
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.