Опасные чары - [41]

Как обычно, накормив свою палату, она отправилась на кухню за подносом с едой для себя и Терезы. Влажные от пота волосы она медленно зачесала назад и вялым движением вытерла лоб.

— Послушайте, после обеда сразу же отправляйтесь домой, — сказал повар, с беспокойством глядя на Джули. — Иначе вы совсем свалитесь с ног и никому от вас не будет никакой пользы.

— Я в порядке, — устало улыбнулась Джули. — Скоро пойду домой. У меня буквально раскалывается голова и боль не утихает.

— И правильно сделаете, — заметил повар. — А завтра, если не полегчает, не приходите. Нет смысла такой красивой девушке, как вы, надрываться ради этих неблагодарных скотов!

Джули подхватила поднос, на который повар поставил две глубокие чашки с аппетитным тушеным мясом, картофелем и овощами, две тарелки с запеченными в тесте яблоками и сладким кремом. За двумя кружками с горячим чаем она решила вернуться позже.

Никогда еще коридор не казался таким длинным, а ноги такими тяжелыми. Наконец, она достигла комнаты Терезы и толкнула дверь ногой.

У кровати Терезы стоял какой-то мужчина. Наклонившись, он что-то говорил девочке, которая смеялась так заразительно, как никогда прежде.

— Что случилось, Фелипе, — начала Джули, невольно думая о том, что ей следовало выбрать время и привести свою прическу в порядок, но через мгновение поднос выпал у нее из рук, и горячая жижа вылилась на ноги.

— Мануэль! — проговорила она, не веря своим глазам.

— Джули!

Какое-то мгновение Мануэль уставился на нее, затем, бормоча под нос проклятия, опустился рядом с ней на корточки и стал вытирать забрызганные жидкостью ноги, которые еще не почувствовали боли.

— Да как же — черт побери! — Фелипе позволяет тебе выполнять такую тяжелую и грязную работу? — выругался рассерженный Мануэль, отбрасывая поднос ногой и тряся Джули за плечи. — С тобой все в порядке? Ты не обожглась?

Его слова помогли Джули опомниться. Отстранив Мануэля, она нагнулась и стала собирать осколки разбитой посуды; пальцы у нее дрожали.

— Оставь! — скомандовал Мануэль с яростью, засовывая руки в карманы брюк и смотря на нее злыми глазами.

— Никак не могу поверить, — продолжал он, покачивая головой. — Когда Фелипе сообщил мне, что в больнице работает некая Джули Кеннеди, я не мог предположить, что это ты!

— Мы… Не подумайте только, что я преследую вас, — торопливо проговорила Джули с легкой дрожью в голосе.

— Никогда этого не утверждал, — заявил Мануэль.

— Разумеется, не утверждали, но намекнули.

— Ничего подобного! — возразил он и, повернувшись, поймал любопытный взгляд Терезы. — Боже мой, но почему ты здесь. Я имею в виду не западное побережье, а больницу Фелипе. Черт возьми, тебе ведь не платят?

— Нет. Работа здесь доставляет мне удовольствие.

— Уму непостижимо! Ну, ладно, пойдем поищем моего брата и попросим что-нибудь для тебя. Ты выглядишь очень утомленной… Позднее я вернусь и поговорю с тобой, малышка, — обратился он к Терезе совсем другим тоном.

— Как я здесь насвинячила! — начала Джули, беспомощно разведя руками.

— Кто-нибудь другой займется этим. Только не ты! — произнес Мануэль не допускающим возражений тоном, а Джули чувствовала себя слишком усталой, чтобы спорить.

Медленно она последовала за ним, сердито шагавшим по коридору в сторону кабинета сестры Моран. В больнице Мануэль был явно не впервые, и Джули подумала, не приходил ли он навещать Терезу. Быть может, он именно тот самый человек?.. Но нет, это не соответствовало тому представлению, которое сложилось у нее о Мануэле Кортесе. Поведение в палате, из которой они только что вышли, скорее, отвечало его характеру — сердитое обращение с ней, признаки едва сдерживаемой неукротимой натуры.

Когда они приблизились к кабинету, Мануэль обернулся и сказал:

— Будем надеяться, Джули что в этом заведении трезвенников, по крайней мере, у Фелипе есть хоть какие-то напитки покрепче. Тебе необходимо. У тебя ужасный вид.

Джули могла бы сказать, что ее бледность — это главным образом результат потрясения от неожиданной встречи с ним. Его появление воскресило в ней все прошлые переживания; она помнила, что Долорес Арривера находится у него в доме и, вполне возможно, поддерживает с ним любовную связь. Мысленно она молила, чтобы это оказалось неправдой.

Увидев брата, Фелипе очень удивился, но его удивление возросло, когда он услышал, как Мануэль называет его помощницу просто «Джули». В этот момент Джули воздержалась от всяких объяснений. Была слишком усталой. Сестра Моран проявила расторопность, узнав от Мануэля о случившемся; и она тотчас же распорядилась навести в палате порядок и принести Терезе обед, а сама удалилась, оставив Джули в обществе двух братьев.

Фелипе достал бутылку шотландского виски и налил для Джули порядочную порцию. После нескольких глотков и предложенной Мануэлем сигареты Джули уже стала чувствовать себя более или менее нормально.

— Как я понял, ты знаком с Джули, — проговорил Фелипе, задумчиво глядя на брата. — А ты ведь ничего не сказал вчера вечером, когда я упомянул ее имя.

— Тогда я не был уверен, что речь идет именно о ней, — ответил Мануэль, шагая из угла в угол, как заключенный в клетку тигр. — Имеет это какое-либо значение?