— Привет, Лавр!
Артём Лавров по своему обыкновению вальяжно развалился на стуле и лениво начал сканировать скучающим взглядом университетское кафе. Они с ребятами нередко сюда приходили. Нет, конечно, не местной кухней наслаждаться. Так, склеить смазливых первокурсниц, постебаться над простыми смертными. Ему и это занятие надоедало очень скоро, потому как эмоции почти у всех были одинаковыми и предсказуемыми. Для них, золотой молодежи, здесь даже имелся свой уголок, где и мебель была получше и вид приятней. За две недели их с ребятами отсутствия — они нехило покутили на Бали — мало что изменилось. Та же серая масса, те же выражения лиц. Скучно. Ему уже приелись и завлекающие взгляды местных красавиц, и пугливость серых мышек, и доступность охотниц за богатенькими сыночками крутых бизнесменов. На взгляды мужской половины универа ему и вообще было наплевать.
— Зацени, Тёмыч, новый кадрик, — ткнул его в бок Саня, призывая проследить за своим взглядом.
— Что-то я ее не помню, — сморщился Борис.
— Надо бы у кого из ботаников узнать, кто такая? — резво поиграв плечами, предложил Вадик.
Артём прищурился и прошелся взглядом по новенькой студентке. Она скинула с головы бейсболку, освобождая собранные в хвост и заплетенные в длинную косу волосы. Отбросив ее за спину, девушка одернула свободную рубашку в черно-красную клетку, сняла с плеча рюкзак и приземлилась рядом с второкурсницами. Если ее подружки старались в своих дешевых нарядах претендовать на иконы стиля, пытаясь произвести впечатление на парней, в основном богатых, глубокими декольте, оголенными плечами и юбками-мини, то новенькая запаковалась, словно кочан капусты: белые кроссы, синие джинсы, облегающие округлую задницу, футболка, рубашка и бейсболка. Артём почесал затылок, ухмыляясь своим мыслям. Новенькая явно не нуждалась ни в чьем внимании.
— Эй, Сидоренко, — Саня выцепил из снующих рядом студентов парня с очками на носу, — ты всех знаешь. Кто это? — Он ткнул пальцем в сторону новенькой.
— Ольга Медведева. Перевелась около месяца назад из другого города. Успешно сдала академическую разницу. Второй курс. Экономисты или финансисты, вроде, — отрапортовал Миша Сидоренко.
— Уже замутила с кем-нибудь? — спросил Боря, разглядывая новенькую, но потом сморщился: — Хотя, кто на такое убожество поведется?
— Она сама по себе.
— Может она из этих? Лесбо? — хохотнул Вадик.
— Не замечена, — пробубнил Миша.
— Свободен, — процедил Артём, потирая подбородок.
Миша поправил свои очки и как-то бочком-бочком умудрился просочиться к своей компании.
Лавров никак не мог согласиться с Борисом — девчонка вовсе не убожество. Если приодеть, намарафетить — конфетка. Содрать обертку и разок надкусить. Ему всегда было интересно сломить любое сопротивление, а потому, ощущая свое превосходство и силу, он некоторое время наслаждался процессом. Многие простые девушки пытались привязать его к себе после одной совместно проведенной ночи, другие хотели казаться покладистыми, а на самом деле прятали в себе хищных стерв похлеще тех, что плавали в его окружении.
Вот только какое-то скребущее неприятное чувство зашевелилось в районе желудка, когда девчонка вскинула голову, словно почувствовав обсуждение своей персоны. Именно в этот момент Саня ткнул в ее сторону пальцем. На губах Лаврова поселилась веселая ухмылка. Посмотрим, кто она есть. Вот сейчас подружка что-то увлеченно шептала ей на ухо, покрываясь румянцем. Две другие охотно кивали головами, выразительно стреляли глазками и не могли усидеть на месте, заметив внимание со стороны четверки мажоров. А через секунду по плану Лаврова новенькая мечтательно закатит глаза, как это делали ее подружайки, потом томно закусит губку и поведет бровкой. Предсказуемо. Артём зевнул в кулак и потянулся за чашкой с кофе, все еще не сводя с Медведевой своего взгляда и ожидая ее реакцию. Девушка и правда пошевелила бровью, да так, что Артём поперхнулся своим кофе; парни удивленно вытаращились на друга.
— Ты чего, братан? — Вадик хлопнул его по спине.
Лавр не удостоил его ответа, понимая, что высоко задравшаяся темная бровь новенькой и каменное лицо никак не могли свидетельствовать о желании произвести впечатление. Он сам мог, кого угодно опустить ниже плинтуса, но такого ледяного презрения ему еще не доводилось испытывать. Артёму остро захотелось залезть в горячий душ и начать скрести себя мочалкой, будто его окатили ведром помоев. Ого, мля, на них — нет, на него! — еще никто так не реагировал. И эти ее глаза! Один почти черный, другой карий едва не испепелили его на месте. Ни капли интереса не всколыхнулось в них, вспыхнувших тусклым, каким-то обреченным светом. Медведева равнодушно повернулась к окну. Какого хрена здесь происходит?!
— Вот это новости! — осклабился Вадик. — Серая масса, а гонору!
— Да, не больно-то и хотелось, — Саня пренебрежительно приподнял один уголок рта.
— Нас игнорят, — презрительно поддержал Борис.
— Ненадолго, — хмыкнул Лавр, недовольно прищурившись, — сначала все такие недотроги. Покажи пару хрустящих купюр и…
— Маша — три рубля и наша! — заржал Саня.
