Новый порыв ветра разметал ее волосы, полностью закрыв глаза, — еще одно упущение, надо надевать шляпку, — а Донна и Мэрилин неотступно напирали сзади, и Джулия с разгону налетела на мужчину, бесцельно прохаживающегося по тротуару.
— Ой, простите, — виновато улыбаясь, поспешно пробормотала она, откидывая с лица непослушную прядь волос. — Я такая неуклюжая… Вы?
Мануэль приветливо улыбнулся, и предательская краска залила лицо девушки. В замешательстве отвернувшись от подруг, так и замерших с раскрытыми ртами, она безропотно позволила, ему взять себя.
— Дамы, надеюсь, вы нас извините? — вкрадчиво и в то же время насмешливо поинтересовался он, уводя Джулию к стоящему неподалеку уже знакомому зеленому «феррари».
— Подождите! — сердито оборонялась девушка, однако все ее старания пропали даром. Холодные пальцы больно впились в запястье, дверь автомобиля распахнулась, и сильная мужская рука втолкнула ее внутрь.
— Не спорь, — только и сказал он, будто так естественно встречать ее после работы и подвозить домой, а она, глупая девчонка, ломается.
Джулия не собиралась устраивать сцен на глазах у всех и послушно скользнула в теплую темноту роскошного салона. Уступая ему водительское сиденье, она подвинулась, и не успела оглянуться, как он оказался рядом, захлопнул дверцу и щелкнул замком зажигания. Машина плавно тронулась, урча, как пантера после удачной охоты, и покатила вперед.
Только отъехав подальше от магазина, Джулия решилась взглянуть на своего спутника и с неизбежной тоской подумала, что ничто, абсолютно ничто не изменилось в ее отношении к нему — он стал еще привлекательнее, еще стройнее, еще…
Как будто почувствовав ее мимолетный взгляд, Мануэль нахмурился и, остановившись на одном из светофоров, облегченно вздохнул: теперь он мог внимательно разглядывать ее:
— Что ж, рассказывай, как твои дела?
Джулия демонстративно разглядывала ногти:
— Спасибо, хорошо. А у вас?
Он не ответил, а только грустно пожал плечами, давая понять, что она задела его за живое.
Джулия аж позеленела от злости: «Да как он смеет разыгрывать передо мной обиженного и оскорбленного, когда прекрасно знает, что вся страна видела его по телевизору с другой, с его новой пассией!» Она ожесточенно отвернулась к окну и тут заметила, что без единого слова возражения позволила ему завезти себя Бог весть куда. От испуга она даже не узнала собственного голоса.
— Куда вы меня привезли?
— Домой, куда же еще? — невозмутимо ответил он. — Я подумал, что в такую ужасную ночь будет очень гуманно избавить тебя от поездки на автобусе. — И возбужденно продолжал: — Как вы, англичане, выносите этот отвратительный гнилой климат? Лично я предпочитаю море, солнце, золотой песок. Море — обязательно теплое, чтобы купаться, не покрываясь при этом омерзительной гусиной кожей.
— А разве мы не любим солнце и тепло? — резонно возразила она. — Остановите здесь, пожалуйста.
Они доехали до самого конца Фолкнер-стрит, но Мануэль и не собирался тормозить.
— Какой дом?
— Вон тот, 47-й. Но мне бы не хотелось подъезжать слишком близко. Вас могут узнать, возникнут подозрения и сплетни. — Ее голос ни с того ни с сего сел, и девушка побагровела от смущения.
— Сегодня вряд ли, — холодно отозвался певец, элегантно останавливая машину у самых ворот ее дома.
— Спасибо, мсье. — Слегка кивнув, Джулия потянулась к ручке дверцы, и тогда сильные мужские пальцы безжалостно сжали ее руку.
— Ты не рада меня видеть? — самодовольно усмехнулся Мануэль.
Девушка смело глядела ему в глаза:
— Не очень.
— А почему?
— Это же очевидно. Нам нечего сказать друг другу.
— Ты уверена?
— Абсолютно. — Она откинула с лица слегка растрепавшиеся волосы, и они упали на плечи мягкой блестящей волной. Капельки растаявшего снега сверкали в них как звездочки на темном арабском небе, а Джулия все хмурилась, не понимая, как восхитительно выглядит.
Мануэль откинулся на сиденье, искоса поглядывая на нее, и лениво сказал:
— Тогда ты свободна, можешь идти.
«Ах вот как! — Джулия чуть не лопнула от злости. — Опять он за свое. Каждый раз говорит одно и то же, заставляя ее чувствовать себя виноватой. Ну уж нет, на этот раз он так легко не отделается!» Девушка как разъяренная фурия набросилась на ничего не подозревающего собеседника:
— Не думайте, что я наивно поверю в сказки о плохой погоде! Вы привезли меня домой, а не к себе по одной-единственной причине: гнездышко занято, и другая жаркая птичка уже греет вам постель!
При этих словах Мануэль тупо уставился на нее, не понимая, что, в сущности, происходит и кто из них сошел с ума. Лихорадочный румянец, впрочем едва заметный в неярком свете автомобиля, постепенно подступал к скулам, а девушка все не унималась.
— Наконец-то! — с чувством собственного превосходства выкрикнула она. — Наконец-то я вам насолила! Не удивляйтесь, у меня тоже есть маленькие серые клеточки, хотя и не такие изощренные, как у вас!
С этими словами она пулей выскочила из машины и с грохотом захлопнула за собой дверцу. Повернулась и чуть не остолбенела: неужели можно было не заметить, как он вышел? Буквально в двух шагах от нее стоял Мануэль, испепеляя девушку безумными, злыми кошачьими глазами. И ее собственный гнев показался ей жалким по сравнению с его дикой звериной яростью.
