ОМЭ - [4]

Этой немногословной телеграммой и началась история ОМЭ — Особой Морской Экспедиции, существовавшей с мая 1919 года до мая 1920 года, то есть в период самых ожесточенных сражений и самых решающих боев гражданской войны.

Подписал задание Ленин

На четвертые сутки после заседания Реввоенсовета XI армии, на котором обсуждалась телеграмма Ленина, точнее, в ночь на 28 апреля 1919 года, руководитель обороны Астрахани Сергей Миронович Киров срочно вызвал к себе двух моряков: каспийского шкипера Любасова и балтийского матроса Ульянцева. Познакомил их друг с другом и полюбовался ими.

Оба они были примерно одного возраста с ним, лет тридцати — тридцати двух, черноусые, коренастые, широкоплечие крепыши с энергичными, хотя и отощавшими на голодном астраханском пайке лицами и с неугасимым огоньком в глазах. Оба, как и сам Киров, прошли хорошую школу в большевистском подполье еще при царизме и оказались в Астрахани по обстоятельствам гражданской войны. Участник Шестого съезда партии и член Всероссийской коллегии по формированию частей Красной Армии, Ульянцев пришел в осажденный город вместе с войсками, отступившими через безводную калмыцкую пустыню после измены командарма Сорокина на Северном Кавказе, и вскоре стал председателем военно-полевого трибунала армии. Шкипер Любасов прорвался в Астрахань через Каспий из Баку, выполняя партийное поручение, на парусном ловецком суденышкерыбнице и застрял в устье Волги до весны. Рыбница, приведенная им, числилась в хозяйстве Поарма — политического отдела армии — и пригодилась в нужный момент. Киров кстати вспомнил о ней на заседании Реввоенсовета, когда обсуждалась телеграмма Ленина, после чего, проверив и подготовив то, что было необходимо, вызвал к себе моряков.

— Первым делом, — сказал он, усадив их в глубокие кресла перед столом, освещенным лампой под зеленым абажуром, — угощу вас чайком. Не морковным, а настоящим — есть еще несколько щепоток. Не возражаете?

Ульянцев понимающе протянул:

— Ну, раз настоящим, а не морковным, стало быть, не ради чая приглашены.

Киров засмеялся:

— Как говорится, зришь в корень, товарищ предвоентриб... Только учти: самообслуживание. Чайник и стаканы в соседней комнате.

— А не лучше ли сперва дело, потом удовольствие? — предложил Любасов.

Испытующе глянув на шкипера, Киров одобрительно заключил:

— Вижу, что вы оба — пара вполне подходящая. Вот какое дело, товарищи моряки... Заглянем в обстановку.

Придерживая кожаную куртку, наброшенную на плечи, он стал у большой карты, которая занимала всю стену за столом, обвел рукой Каспийское море, похожее на огромный голубой мешок, переполненный настолько, что верхняя часть его слегка обвисла в одну сторону, дважды подчеркнул пальцем узкую полоску с венозным разветвлением проток волжской дельты, напомнил:

— Все на Каспии, кроме этого выхода в море, как вы знаете, под сапогом всякой политической дряни. Мусаватисты под маской демократов, на самом деле— феодалы-помещики и нефтяные короли, тот же произвол меньшинства над большинством в Баку и на всей территории Азербайджана, вплоть до персидской границы за Ленкоранью... Побережье с Дербентом и Порт-Петровском почти до самой Волжской дельты контролируется деникинцами; у них же остров Чечень, и там же английский авиаотряд, долбящий Астрахань бомбами... На севере и северо-востоке от дельты, в Гурьеве, на Мангышлаке, в Форту Александровском и на острове Кулалы — уральское белоказачество, колчаковцы... Дальше весь Закаспий — с Кара-Бугазом, Красноводском, островом Челекеном и Гассан-Кули — до персидской границы под властью эсеров; они же достаточно зарекомендовали себя подлым участием в убийстве Шаумяна и других бакинских товарищей... Видите, какая пестрота, но эта чересполосица окрашена одним цветом, он проступает везде, несмотря на оттенки. За спинами мусаватистов, деникинцев, колчаковцев, эсеров самый лютый в наше время и самый сильный из империалистических хищников — английский империализм. Вот, извольте, вдумайтесь, для чего явились хотя бы на Каспий британские войска...

Возвратясь за стол, Киров снял тяжелое пресс-папье с пачки бумаг, вынул из нее небольшой листок, видимо доставленный через линию фронта; тщательно разглаженный, он все равно сохранял следы многочисленных сгибов.

— Для ясности прочту вам из информации, полученной от бакинцев, — сказал Киров, держа руку с листком под абажуром лампы. — Получили, правда, с опозданием, но такое никогда не поздно узнать — пригодится для истории... Послушайте, что заявил некий Денстервиль — генерал, командир бригады, он же глава британской военной миссии, посланной из

Энзели в Баку: «Мировые запасы нефти не должны достаться большевикам, даже если наше присутствие здесь расценивается, как авантюра...» Вот ради чего пожаловали в нашу страну господа интервенты. Хотя мусаватисты и держат в секрете свое обязательство поставлять каждый месяц восемьдесят тысяч пудов бензина для одной только месопотамской армии англичан. Шила в мешке не утаишь, тем более пароходы и поезда с нефтью, которую они вывозят из Баку днем и ночью. Словом, грабят.