Огненный дождь - [29]

бесконечность,

грохочут колеса,

а повозка всегда вдалеке.

Луна швырнула нам под ноги белую бездну

 упокоения, и в ее глубине

умерли вещи,

живы тени-идеи.

Ужас, как близко

смерть подступает в такой белизне.

Ужас, как мир прекрасен,

одержимый, издревле подвластный белой луне.

И сердце трепещет болезненно, боязливо

от грустной жажды любви.

Город в небе высоко,

город, почти незримый,

парит, и смутные очертанья

насквозь просвечивает ясная ночь:

многоугольный кристалл,

бумажный кораблик на дне ручья, —

город, такой далекий,

такой абсурдно реальный, что и глядеть невмочь.

Город парит, или судно отчалило,

и мы на нем, в стороне от земной суеты,

счастливые, в молчании,

такой исполнены чистоты,

будто одни только наши души

в белизне полнолуния живы…

Словно шальной сквозняк огоньком свечи,

овладевает дрожь безмятежным светом:

растворяются линии, гаснут звуки;

миг — и безбрежный свод стал белоснежным склепом,

и одно остается в тягостной этой ночи:

непреложность разлуки.

Перевод Анастасии Миролюбовой

                АДАЖИО^{78}

Обводит уголь тягостной печали

глаза густою траурной каймой,

и клавиши под чуткою рукой,

как крылья мотылька, затрепетали.

Сухие губы наконец узнали

вкус лепестков, осыпанных росой,

и путь для встречи с Вечною Женой

затерянные тропы указали.

Страшись любви, когда она бесстрастно

себя являет миру громогласно;

пусть лучше моя флейта не звучит,

пусть вечером неспешная пирога

скользит неслышно водною дорогой

и сердце песню нежную таит.

Перевод Виктора Андреева

                    РОНДО^{79}

Старинный сад. Тропинка под листвою,

где я тебя поцеловал; а тут —

прекрасный сад глядит в зеркальный пруд,

мы пленены двойною красотою.

Страна любви, где мы навек с тобою,

где нет разлук, где только счастья ждут.

Философ-ослик прячется в закут;

жизнь для него — кремнистою тропою.

А мы благословенны небесами,

дорога наша устлана шелками;

прильнула жадно ты к губам моим.

Смерть от любви — чудеснейшая плата;

пусть нам привидится в огне заката:

в безмолвии к звезде своей летим.

Перевод Виктора Андреева

            ИСТОРИЯ МОЕЙ СМЕРТИ

Смерть явилась во сне, это было очень просто:

шелковый кокон вокруг меня сплетался

и с каждым твоим поцелуем

на один оборот истончался.

И каждый твой поцелуй

дню равнялся;

а время между двух поцелуев —

ночь. Смерть — это очень просто.

Мало-помалу распутывался

кокон моей судьбы. Я еще держался

за кончик нитки, скользящий между пальцев…

Когда ты внезапно застыла, и клубок размотался,

и кончились поцелуи, —

я выпустил нитку, и жизнь ушла.

Перевод Анастасии Миролюбовой

Из сборника «Книга пейзажей» >{80}

   ОСЕННЯЯ ОТРАДА

Над золотистой долиной

бледный закат умирает.

Шорох листвы тополиной

наши шаги повторяет.

Точкой — далекая птица…

И от цветов на поляне

вдруг голова закружится,

словно бы в юности ранней.

Звездным огнем заблистало

небо — от края до края.

В чаше фонтана устало

плещет вода, засыпая.

Перевод Виктора Андреева

ОДИНОКАЯ ФИАЛКА

Я, уставший, прилег

на опушке лесной

и увидел цветок

над пожухлой травой.

Тявкнул пес… И опять

мир объят тишиной.

Смог ли я осознать^{81},

что в росинке цветка

отраженным сиять

будет небо века?!

Перевод Виктора Михайлова

                     СЕРЫЕ ВОЛНЫ^{82}

Падает дождь шелестящей холодною тенью.

Ветер над морем стенает с надрывной тоскою.

День нескончаем, печален. И спит сновиденье

на берегу, над унылой равниной морскою.

Падает дождь… И уже он всю землю наполнил

запахом мокрых цветов и сопревшего сена.

День нескончаем, печален. Внезапно я понял:

смерть такова… такова наша жизнь несомненно.

Дождь все не тихнет. И день нескончаем, печален.

И человек, словно призрак, исчез без следа

в серой завесе дождя, что закрыла все дали.

Дождь все идет… И пускай не кончается он никогда.

Перевод Виктора Андреева

             ОЧАРОВАНИЕ^{83}

Морской воды лазурная свобода!

Вечерних сумерек сапфирный свет!

Окрашены в единый синий цвет

морская глубь и купол небосвода.

Какой покой в лазоревом просторе!

Песчаный берег — в дымке голубой.

А белый парус над тугой волной —

как лунный серп, сверкающий над морем.

Ты — счастлив. Видишь словно бы впервые

и синь воды, и синий небосвод.

И кажется, что море слезы льет —

счастливые, соленые, морские.

Перевод Виктора Андреева

           ЗВЕЗДОЧКА

Над лодкой, что по морю мчалась,

взрезая спокойные воды,

предвестницей дня и восхода

на мачте звезда колыхалась.

И море, в свои покрывала

укрытое дремой по плечи,

последней звезде навстречу

соленые брови вздымало.

В ответ на призыв великана

(любить так умеешь и ты)

слетает звезда с высоты

и спит на груди у титана.

Перевод Кирилла Корконосенко

                    ГНЕЗДО

Колючка, конский волос, нить, клочок

овечьей шерсти, прутик тополиный

и пух на самом дне. Наступит срок —

птенцам он станет славною периной.

И вечером, в весенней тишине,

в предчувствии отраднейшей услады,

когда полнеба в золотом огне,

выводит птица нежные рулады.

Перевод Виктора Андреева

       РАЗРУШЕННОЕ ГНЕЗДО

Остался только клок травы сухой

на ветке с молодой листвою нежной,

и скорбный голос птицы безутешной

не умолкает в зелени лесной.

Ни в небе, что струит лучистый свет,

ни у тропы, что по лесу петляет, —

нигде покоя бедной птице нет,

никто на зов ее не отвечает.

Металась вдоль тропинок и дорог,

садилась на траву к опавшим сучьям,