Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - [15]

Когда Димок был торговцем, через его руки проходило множество афинских монет. Зачастую он даже настаивал, чтобы ему платили именно «совами», как эти деньги называют во всем Восточном Средиземноморье. Афинские монеты украшены изображением совы, птицы богини Афины, и славятся единообразием и высокой пробой серебра. Стандартный номинал — тетрадрахма. Примерно такую сумму труд Димока приносит его хозяину ежемесячно.

Афинские монеты чеканились из самого качественного серебра, известного в мире [26]

Торговцы, бывавшие в дальних краях, рассказывают, что афинские монеты встречались им и на равнинах Индии, и в портах Аравии. Держа в руках тетрадрахмы, Димок иногда задумывался об экзотических землях, в которых могут оказаться его монеты. А сейчас он если и вспоминает о деньгах, то думает о том, откуда начинается их путь: о пещере в глубине мрачного туннеля, где голый человек трудится при свете одной-единственной масляной лампы, ударяя по твердому камню — час за часом, день за днем, год за годом…

О своих товарищах по несчастью Димок знает меньше, чем можно было бы ожидать. Рабы все время проводят вместе, но надсмотрщик сурово наказывает за разговоры в рабочее время, а по окончании чудовищно длинных смен горнякам еле хватает сил, чтобы доковылять до своих коек. Ночью не до болтовни, нужно выспаться и набраться сил, потому что завтра все начнется заново.

Пятерых из своих товарищей Димок в любом случае не смог бы понять: трое родом из Фракии, о чем свидетельствуют их витиеватые татуировки, еще двое — лакедемоняне, захваченные афинянами в плен в ходе атак на спартанский Пелопоннес. Порой они что-то бубнят друг другу на своих непонятных наречиях. Еще с Димоком трудится беотиец, бывший раньше пастухом, и трое долговязых подростков — дети афинских рабов, возможно, работавших в сельской местности. Будучи торговцем, Димок не раз видел, как рабы беззастенчиво сношались прямо в поле, словно дикие звери.

Сегодня Димок работает в паре с беотийцем. Бывший пастух знает, что Димок болен, и молча указывает ему на мешок, а кирку берет сам. Под звук ударов кирки Димок принимается собирать куски породы и погружается в свои мысли. Лаврион — проклятое место. Именно оно породило афинское чудовище. Век назад Афины были обычным греческим городом, уступавшим Фивам, Коринфу, Аргосу и, разумеется, Спарте, которая господствовала на большей части

Пелопоннеса. Рудники в Лаврионе существовали всегда, но ничего особенного в них не было. Тысячелетиями люди добывали здесь серебро — и вдруг, перед самым началом греко-персидских войн, обнаружили новую, исключительно богатую жилу. Вместо того чтобы распределить нежданное богатство между афинянами, Фемистокл — коварный политик, руководивший ими в ту пору, — предложил вложить эти средства в строительство кораблей. Построив двести триер, они планировали с их помощью атаковать побережье Малой Азии, находившееся во власти персов, и подчинить своей воле прибрежные области Македонии, богатые древесиной.

Вышло так, что триеры сыграли решающую роль в защите Афин от персидских захватчиков. Отразив натиск персов, Афины в один миг превратились в главный город всей Греции. Спартанцы, полагавшие, что им нет равных, отнеслись к возвышению афинян с завистью и подозрением. В конечном счете именно страх Спарты перед усилением Афин и спровоцировал недавнюю войну.

И все же Спарте не удалось сдержать Афины. Пока спартанцы опустошали поля Аттики, в Лаврионе по-прежнему добывалось серебро, которым платили гребцам триер. Триеры охраняли суда, доставлявшие зерно из Крыма и перевозившие скот, который афиняне укрыли на соседнем острове Эвбея. Пока у Афин были стены и флот, спартанцы не могли нанести им серьезный ущерб; а платили за флот серебром из Лавриона. И вот афиняне расширяют границы своей державы, опустошая беззащитные острова вроде Мелоса. Когда же все это кончится?

Взвалив мешок на плечи, Димок ахает от резкой боли в боку. В каком-то смысле он олицетворяет проблему, с которой сталкиваются люди, живущие под властью Афин. Если бы не рудники Лавриона, Афины никогда бы не захватили Митилену. А теперь митиленянин Димок добывает серебро, которое тратится на угнетение его земляков — так же, как жители других городов Эгейского побережья платят дань, поддерживая военную мощь Афин, при помощи которой афиняне эту же дань и вымогают.

Димок никогда не видел величественных зданий, возведенных на Акрополе; ему нет никакого дела до достижений в области скульптуры, философии и математики, двигающих человечество вперед с беспрецедентной скоростью. Ковыляя по мрачному туннелю, сгибаясь под тяжестью мешка с рудой, Димок знает лишь то, откуда у афинян на все это деньги.

Двенадцатый час ночи (05:00–06:00) Вазописец создает новый шедевр

Он называет себя третьим Полигнотом. Чтобы так себя величать, афинский художник должен быть настоящим мастером своего дела. Имя это звучное. Первый Полигнот был родом с Фасоса. Вазами он, впрочем, не занимался (наверное, считал это ниже своего достоинства). Зато этот Полигнот превосходно расписывал стены.

Если идти по Панафинейскому пути в направлении Парфенона и встать в начале Агоры, между Царской стоей и Стоей Гермеса, впереди — точнее, немного левее — покажется Расписная стоя. Стоя — это длинная крытая колоннада, позволяющая заниматься важными делами даже в плохую погоду. Стои богато украшены, а Расписная стоя — богаче всех. Она славится на весь греческий мир грандиозными росписями, созданными прославленным творческим тандемом — Миконом Афинским и Полигнотом Фасосским.