Обратная сторона тарелки - [9]

Шрифт
Интервал

Мать буквально опрокинула на крошку весь нерастраченный, невостребованный жар души. Баловала и потакала ей, исполняя капризы, насколько позволяла маленькая зарплата горничной. Говорят же: «У извозчика лошадь надсажена, у вдовы дочь изважена». Женщина не была вдовой, но разве не похоронила она нечто гораздо большее: надежду на полную семью на женское счастье?

Пелёнками-ползунками, сухими смесями, продуктами и иногда деньгами помогала и старая администраторша — «спасительница».

Таня Хомякова закончила школу, прямо скажем, без особых успехов. Не решилась оставить родной город и маму и поступила в местное педагогическое училище, кующее кадры для начальных школ и садиков. Но все говорили о демографической яме: старые-то кадры было некуда девать.

Тане пришлось уехать в областной центр. Но и там выбор был скуден: в школу брали с опытом работы, либо нянечкой на шесть тысяч, когда койка в коммуналке стоила больше.

Таня увидела объявление и пошла работать в затхлый подвал, торгующий заграничной гумпомощью и контрабандными тряпками. Магазин назывался «Конфискат».

Маме по телефону Таня сказала, что устроилась продавщицей в шикарный ювелирный магазин на центральной авеню, и за ней красиво ухаживает владелец магазина. Дарит роскошные букеты и подвозит домой в длинной красной машине без верха: «Мам, как они называются? Помнишь, мы по телевизору видели?» — «Ах, это кабриолет, дочка».

Они вместе с мамой, обнявшись как подружки на диване и обложившись чипсами, сухариками или семечками, любили смотреть незатейливые отечественные сериалы. И век бы смотреть — не пересмотреть, как вчерашняя провинциалка, пройдя все круги ада, под конечные титры счастливо падала в объятия олигарха.

В конце каждого сериала мама утирала слезы и убеждённо, взволнованно восклицала: «Какая сильная вещь! Какая жизненная история! Запомни это, дочь!»

— Мама, и у меня так же будет?

— Конечно, доченька! Вон ты у меня какая красавица! Ты, главное, жди!

В подвале стояла адская духота и жара, девочки ходили сонные, влажные и разморённые. Обмахивались сложёнными газетками, и те, кто слабее, даже падали в обморок. Они бродили за покупателями, твердя как болванчики: «Вам что-нибудь подсказать?» или «Я могу вам помочь?» — а на самом деле зорко следя, чтобы не пропала ни одна тряпка. Потому что её стоимость вычиталась из зарплаты.

Привыкший к знойному климату хозяин сидел за кассовой машинкой под вентилятором и весь рабочий день играл на телефонной приставке. В зале завывала нескончаемая, включённая на полный стереозвук гортанная горская мелодия.

Одна покупательница не выдержала и сказала Тане: «Что вы ходите за мной, как привязанная? Боитесь, что украду — так повесьте камеры слежения. И кондиционер не мешало бы завести. И этот грохот — с ума сойти можно. У вас минуту невыносимо находиться — а вы здесь торчите целый день! — Огляделась и брезгливо добавила: — Хотя… Это же какой-то мезозой, гос-споди!»

Когда хозяин склонил Таню к сожительству в подсобке, в перерыве между 11–00 и 11.15, она заплакала. Хотелось немедленно в душ смыть с себя грязь — а нужно было выходить в торговый зал. Но ведь через это прошли все девчонки.

Таня поплакала дома. Маме в этот день она сказала, что владелец магазина пригласил её в самый шикарный ресторан города и подарил алмазное кольцо в бокале с шампанским.

— Мам, что это значит? — притворялась дурочкой Таня.

— Ах, дочь, ты не спеши… Не наделай глупостей, — по голосу было слышно, что мама-сердечница задыхается от волнения и боится сглазить Танино счастье.

Когда Таня сказала хозяину, что беременна и ей тяжело работать из-за токсикоза, тот помрачнел. Рывком выдвинул кассовый ящичек, вырвал оттуда несколько тысячных купюр. Не глядя, с каменным лицом толкнул в сторону Тани. И уткнулся в свои телефонные бесконечные «тиу-тиу».

Без городской прописки ей отказали в бесплатной операции, а на платную не хватало денег. И токсикоз мучил — хоть вены режь. И квартирная хозяйка сказала, что если Таня не покроет задолженность за три месяца — она её сдаст в полицию.

Признаться восторженной, как маленькая девочка, маме во всём и позорно вернуться с пузом? Лишить её чудесной сказки?! Разрушить их совместную волшебную мечту? А как же её больное сердце?

Бедная мама, много ли она хорошего видела в жизни? Всё Тане, всё ради Тани, все надежды на Таню! И потом, телевизионные Золушки так не поступают. Не складывают лапки перед жизненными трудностями. Всё пока шло по плану: героини сериалов и не через такое проходили.

На Таню вышла одна женщина и предложила деньги на операцию и заплатить квартирный долг, а также небольшие подъёмные — всего-то в обмен на паспорт. «Временно, а подзаработаешь — никто держать не будет». Напористой говорливой женщине было трудно противостоять. Таня проплакала всю ночь.

А под утро подумала: «Ну что же, ведь в сериалах героини тоже падают и занимаются этим. Но внутри остаются нежными и хрустально-чистыми. А потом обязательно находят своего Прекрасного Принца».

Всё пока что развивалось по сценарию фильма «Красотка». А фильмам нельзя не верить. Успокоенная и убаюканная этими мыслями Таня шмыгнула носом, улыбнулась и впервые за последние ночи уснула.


Еще от автора Надежда Георгиевна Нелидова
Свекруха

Сын всегда – отрезанный ломоть. Дочку растишь для себя, а сына – для двух чужих женщин. Для жены и её мамочки. Обидно и больно. «Я всегда свысока взирала на чужие свекровье-невесткины свары: фу, как мелочно, неумно, некрасиво! Зрелая, пожившая, опытная женщина не может найти общий язык с зелёной девчонкой. Связался чёрт с младенцем! С жалостью косилась на уныло покорившихся, смиренных свекрух: дескать, раз сын выбрал, что уж теперь вмешиваться… С превосходством думала: у меня-то всё будет по-другому, легко, приятно и просто.


Яма

Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.


Бумеранг

Иногда они возвращаются. Не иногда, а всегда: бумеранги, безжалостно и бездумно запущенные нами в молодости. Как правило, мы бросали их в самых близких любимых людей.Как больно! Так же было больно тем, в кого мы целились: с умыслом или без.


Бездна

И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.


Мутное дело

Невыдуманные рассказы о девочках, девушках, женщинах. Одна история даже с криминальным налётом.


Практикантка

«Главврач провела смущённую Аню по кабинетам и палатам. Представила везде, как очень важную персону: – Практикантка, будущий врач – а пока наша новая санитарочка! Прошу любить и жаловать!..».


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.