Обманы - [19]

— Я должна извиниться, — сказала Стефания сестре.

— Не надо, — сказала Сабрина. — Думаю, что понимаю тебя.

— Неужели? Ты рано закончила занятия, и мы провели вместе всего несколько дней. Я все время говорила, что ты ничего не сказала о себе.

— Не имеет значения. Ты выглядишь счастливой как никогда. Я люблю тебя и наслаждаюсь твоим днем.

— Тебе понравился Гарт?

— Конечно. Он обаятельный. Я счастлива за тебя. Обо мне поговорим как-нибудь в другой раз. Не сегодня. Стефания положила руки на плечи Сабрины и прижалась к ней щекой. Она была рада, что Сабрина не будет рассказывать о себе. Жуткая, правда. Но она не хотела знать, что за письмами Сабрины скрывается жизнь более интересная, чем ее. У нее был Гарт, и ей не нужна сейчас Сабрина.

— Спасибо тебе, — сказала она Сабрине и сделала шаг назад, когда подошел Гарт. — У вас не было возможности познакомиться. Сабрина и Гарт обменялись взглядами.

— Простите, — продолжал он. — Я думал, что смогу сделать это раньше. Последние дни было много дел, конец учебного года. Конец моего преподавания в Колумбийском университете. Ностальгия по настоящему делу. Мы познакомимся позже. Стефания покачала головой:

— Если, конечно, Сабрина покинет Париж и поселится в Иллинойсе.

Сабрина невольно улыбнулась, и Гарт был поражен бесенком, который едва не сорвался с ее, казалось бы, холодных, отрешенных губ. Но улыбка пропала. Бесенок исчез.

— Мы встретимся, — заверила она. — Разве профессора не ездят в Европу для исследований, обмена опытом и… чем там они занимаются?

— Дети, — подошел к ним Гордон. — Судья готов.

Судья Ферфакс стоял перед высокими кустами, Стефания и Гарт — перед ним, с другом из Калифорнии по левую руку Гарта и Сабриной по правую руку Стефании. Когда они приводили себя в порядок, Гарт шепнул Стефании на ухо:

— Она холодная. В тебе больше жизни и красоты.

И вдруг Стефания поняла, что сделала ее сестра. Свадебный подарок. Она старалась казаться менее красивой, не такой обаятельной и жизнерадостной, хотела не мешать сестре быть в центре внимания. Стояла в тени и отдала весь солнечный свет Стефании. Она почувствовала, как на нее волной нашло чувство любви к сестре, а потом — ощущение вины перед ней. Но Стефания ничего не могла поделать. Они не так близки, как раньше, и не поверяли друг другу своих секретов. У каждой была своя жизнь.

Судья Ферфакс начал говорить, и Стефания оставила мысли о чувстве вины. Она только нашла время подумать о том, как удивительно, что она и Сабрина будут жить вдали друг от друга, что она нашла Гарта, который будет любить ее, а ей предстояло стать хорошей женой.

Глава 5

Замок вырос прямо из зеленых холмов Хемпшира, его башни и бастионы столетиями были окрашены в бледно-серый цвет. Окна-бойницы глубоко врезались в каменные стены. За ним — лес буковых деревьев с медными листьями, похожий на сверкающий бронзовый занавес, шевелившийся под июньским бризом.

— Замок Тревестон, — сказала Стефания благоговейным тоном, вспомнив письмо Сабрины. — Восемьдесят комнат, тысяча двести акров земли под фермами и парками… Гарт, смотри! — закричала она. — Павлины!

Гарт замедлил движение автомобиля, в котором они ехали, и посмотрел на двух павлинов, на замок, на серебристо-голубое озеро, которое, видимо, раньше было рвом, заполненным водой.

— Уютненький домишко, — сказал он с иронией, однако замок произвел на него впечатление. «Как будто из сказки», — подумал он. Паренькам с ферм Миннесоты и профессорам со Среднего Запада трудно поверить в реальность таких вещей. Но замок стоял. Прекрасный, выдержанный в красивых пропорциях, огромный, больше, чем сама жизнь.

— Можешь себе представить Сабрину, живущую здесь после замужества? — спросила Стефания. — Чувствую себя… карликом. Как будто я вторгаюсь в дом, построенный для великанов. Даже не представляю, как она в нем живет.

— Спроси лично у нее, — предложил Гарт и остановил машину.

Подошел слуга, открыл дверцы автомобиля и внес багаж в дом. Они вышли из машины и немного погуляли вместе с хозяйкой.

— Я думаю об этих людях, — сказала Сабрина. — Не о четырехстах годах войн, рыцарях и королевских процессиях, а о семье, особенно о черных овцах.

Они втроем гуляли по тропинкам, прорезавшим заросли из тысяч розовых кустов. Сабрина рассказывала о черных овцах в семействе Лонгвортов.

— Думаю, они были в каждом поколении, иногда опускаясь до полного скотства, но в основном это просто эксцентричные люди, которые ведут себя, как им нравится. Среди них обязательно есть тот, на кого все указывают пальцем.

Стефания засмеялась:

— Даже сейчас?

— Нет, насколько мне известно. Я думаю, что Дентон хотел бы быть как раз таким. Хотя его отец и совет директоров боятся общественного мнения и скандала.

— Я не знала, что он еще и работает. Как же так… Иметь столько времени для путешествий и для того, чтобы быть рядом с тобой.

— Он работает, когда ему заблагорассудится. Похоже, у него своя система…

Они гуляли, разговаривали. Гарт шел чуть позади, поглядывая на высокие изгороди Тревестонского лабиринта.

— Гарт! Мы уходим, — крикнула Стефания, — ты желаешь осмотреть дом?

— Как хочешь, — сказал он. Стефания показывала ему письмо Сабрины, в котором та описывала лабиринт: треугольник, каждая сторона которого длиной двести футов, построенный в 1775 году Стонтоном Лонгвортом как лабиринт заборов, где посетитель мог бродить часами, не находя выхода. Гарт заглянул во вход, прикидывая, какие геометрические формулы мог использовать Стонтон Лонгворт.