Тридцать ночей

После трагической смерти родителей Элиза Сноу больше всего хотела убежать от своего прошлого. В свои восемнадцать лет она осталась совсем одна, сбежав из маленькой английской деревушки и переехав в Соединенные Штаты. Днём она бедная, но талантливая студентка, ночью – муза для художника. На протяжении четырёх лет Элиза медленно выстраивала новую жизнь. Она никогда не могла подумать, что потеряет всё снова.

За неделю до окончания университета, ей неожиданно отказывают в новой визе. Имея тридцать дней на то, чтобы покинуть страну, она должна встретиться лицом к лицу с тем, что не сможет пережить заново – попрощаться с любимыми и оставить свой новый дом. Однако за несколько мгновений до того, как её мир полностью разобьётся вдребезги, она встречает мужчину, который сможет собрать все осколки воедино.

После окончания службы в Ираке, Айден Хейл сменил поля сражений на залы заседаний, став одним из самых успешных венчурных капиталистов в стране. Но при всём своём богатстве, он не может отвлечься от ужасных воспоминаний о войне. Единственное, что дарует ему покой — это картина с изображением Элизы.

Айден и Элиза так похожи и так отличаются, кровоточащие душевные раны одновременно привлекают их друг к другу и отталкивают. У них начинается страстный роман, они пытаются обогнать время, чтобы бросить вызов прошлому и бороться за будущее.

Я вошла в холодный федеральный офис, задыхаясь. В воздухе стоял тонкий острый запах, который становился отчётливее по пути вглубь здания. Авторитет правительства Соединённых Штатов пронизывал кожу, как давление перед бурей. Американский флаг гордо висел над безупречно-чистым столом, на котором лежала лишь стопка листочков для записей, шариковая ручка и штамп с красными чернилами. Я положила свои папки на стол и разложила кучу бумаг в аккуратной, организованной последовательности — моя жизнь, на страницах и в цифрах. Села на жёсткий деревянный стул и начала теребить ремень часов моего отца "Сейко", дабы успокоить трясущиеся руки. Оставалось всего три минуты. Я мысленно повторила свои доводы в последний раз.

"Меня зовут Элиза Сноу. Мне двадцать два года. Я родилась и выросла в Берфорде, в Англии. Нахожусь я здесь по студенческой визе. Мои родители скончались, когда мне было восемнадцать лет. Поэтому я переехала сюда. Теперь это мой дом. Я учусь в колледже Рид. Через неделю у меня выпуск. Я специализируюсь в области химии. Я разработала пищевую добавку, небольшая доза которой по питательности приравнивается к порции дикого лосося. Она может помочь в борьбе с недоеданием и будет стоить очень недорого. Пожалуйста, позвольте мне остаться. Я не собираюсь наносить ущерб Соединённым Штатам. Мне больше некуда идти".

Сотрудник иммиграционной службы отрывистым шагом вошёл в офис. На нём был надет выглядевший практично коричневый костюм, а в руках он держал всего лишь один лист бумаги. Я не знала, было ли это хорошим или же плохим знаком.

— Мисс Сноу, — он лаконично кивнул, садясь в кресло за столом.

Его кресло было удобным, мягким, эргономичным. Я открыла рот, чтобы начать, но он остановил меня:

— Мисс Сноу, я вынужден вам сообщить, что мы не одобряем ваш запрос на рабочую визу. Ваша квалификация впечатляет, равно как и ваше изобретение. Тем не менее, я не уверен, что она послужит интересам нашей страны. Это решение является окончательным. Срок действия вашей студенческой визы J-1 истекает в день вашего выпуска, а именно через неделю, начиная с сегодняшнего дня. Я даю вам тридцать дней с момента окончания срока действия визы, таким образом, вы сможете упаковать свои вещи, попрощаться и вернуться в Берфорд. Благодарим вас за вклад в нашу страну.

Он поднялся, по-видимому, не подозревая, что только что оборвал жизнь, которую я кропотливо выстраивала здесь практически все четыре года. Он поставил штамп на лист бумаги красными чернилами "ОТКАЗАНО" и протянул его мне. Но я не могла двигать руками, так что он просто положил его поверх стопки бумаг, которые заключали в себе всю мою жизнь, начиная от свидетельства о рождении до моих жалких выписок с банковского счета.

— Побудьте здесь некоторое время, чтобы взять себя в руки, — сказал он так, словно преподносил мне подарок, как будто время на то, чтобы взять себя в руки, само собой сделает всё произошедшее правильным.