Обезьяны и солидарность - [34]
Лекс последовал за приятелем.
— Мы отойдем ненадолго, — сообщил он компании и прорядил пятерней светлые волосы длиной в несколько сантиметров.
— Да, нужно сделать прическу, — подтвердил носатый и взъерошил свою шевелюру, ненамного длиннее. — Главное, чтобы без начеса, черт.
И мальчики, посмеиваясь, зашагали вместе с нами.
«Парикмахерская» была пуста, только за одним столом на сплющенных подушках сидели миниатюрные темненькие иностранные девочки и пили пиво. Катарина щедро выставила первый круг, что вызвало у мальчиков новый приступ хихиканья. Она пила джин с тоником, ребята — пиво, я после некоторых колебаний заказала бокал красного вина. Пара глотков не должна навредить оплодотворению. Мы чокнулись и выпили за знакомство.
Ребята учились в Техническом университете на логистике. Точнее, Герд (так звали носатого) там уже не учился, он ушел из университета, работал в одной логистической фирме и хотел на следующий год поступить в театральный. Им обоим весной стукнуло по 22. А Лекса в действительности звали Леомар.
— Lex — это закон, — гордо сообщил он.
— Один из их корпы сразу сказал, что это за имя, — сообщил Герд.
Лекс был корпорантом «Виронии».
— Вот как, — отозвались мы с Катариной.
— Да! — радостно подтвердил Лекс. — У нас в корпе большая часть парней служила в оборонительных войсках. А на тех, кто не служил, оказывают давление.
— А я был стрелком получше него, — похвастался Герд.
— В армии что ли? — спросила Катарина.
— В оборонительных войсках, — поправил Лекс. — У Эстонии нет армии, мы никого не атакуем. У нас есть оборонительные войска.
— Точно, — подключился Герд. — Мы обученные защитники.
— Да не был ты таким уж хорошим стрелком, — сказал Лекс.
— А ты не корпорант? — поинтересовалась я у Герда.
— Нет, — ответил он. — Не удалось поступить.
Я приподняла бокал в сторону Герда, он пожал плечами.
Мальчики принялись болтать о путешествиях. О том, куда можно было бы съездить.
— Я думаю, мне подошла бы Индия, своей кастовой системой, — искренне признался Лекс. Он мило улыбнулся и стал похожим на котенка. — У меня просто склонность разделять людей на касты, мне нравится, когда все ясно.
Герд рассказал, что когда был в Татрах, так неудачно упал, катаясь на сноуборде, что сломал кисть руки.
Я смотрела на них и сравнивала. Делала свои провизорские заключения.
У Лекса черты лица более правильные и кожа гладкая, черты Герда более затейливые, кожа жирнее и грубее. Принадлежность к корпорации не наследственная, хотя поводом для размышлений могло послужить утверждение, что у политических предпочтений, склонности к консервативности или либеральности имеется определенное генетическое основание. Я читала разные истории в New Scientist, да и на блогах либералов оживленно обсуждали заявления ученых-нейрофизиологов о том, что у консерваторов и либералов разная активность мозга. Характерная для либералов открытость в большой степени зависит от уровня нейротрансмиттеров, что, в свою очередь, определяется главным образом генами.
Задачи, связанные с конфликтной информацией, активизируют область, которая называется передней частью коры головного мозга (по-английски anterior cingulate cortex, ACC). Поскольку либералы более открыты конфликтным идеям, предполагалось, что в этой области их мозг активнее, чем у консерваторов. И надо же — именно это подтвердили электроды, прикрепленные к головам консерваторов и либералов, так сообщалось в журнале Nature Neuroscience. Либералы также проявляли повышенную активность мозга, например, после совершения промаха, ошибки. В Канаде аналогичные исследования проводили с верующими и неверующими: АСС верующих оказался пассивнее, совершенные ошибки волновали их меньше.
Либералы, по результатам исследований нейрофизиологов, были атрактивными во всех отношениях, восприимчивыми ко всему новому, способными к дискуссиям, хотя и более несчастны, чем консерваторы, причем по всему миру, поскольку беспрестанно пытались анализировать жизненную несправедливость. Вместе с тем, история о генетической подоплеке политической настроенности придавала теме парадоксальный оттенок, поскольку нельзя сказать, чтобы биология и генетика поведения являлись геральдическим оружием либералов. В некотором смысле смешно было то, что таким образом либералы, для которых в самом общем виде тема генетической предрасположенности не являлась родной и близкой и которые, иногда несправедливо, обвиняли нейрофизиологов и генетиков в оправдании status quo, получили генетическое обоснование своих наклонностей. Почему бы и нет? Мне нравилось читать такие новости. Все мужчины, которых я когда-то безуспешно пыталась подцепить, имели более-менее либеральные взгляды.
Иногда я думала, насколько осознанно мое желание, чтобы ребенок стал для меня тем же, чем для верующих является религия, а для консерваторов — традиции и родина. Он бы понизил мою АСС, и я меньше отчаивалась бы из-за своих промахов и неудач.
Я снова принялась разглядывать парней.
Может ли означать перелом кисти Герда, что у него склонность к хрупкости костей? По внешнему виду не скажешь.
Полюбовалась кожей лица Лекса. Черт побери. За последние пять лет моими партнерами были мужчины, приближающиеся к сорока или перевалившие за сорок. Самому младшему было 30. Что это за ощущение — прикоснуться к шелковистой щеке 22-летнего паренька? Такого я уже и не помнила.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Новые приключения сказочных героев потешны, они ведут себя с выкрутасами, но наряду со старыми знакомцами возникают вовсе кивиряхковские современные персонажи и их дела… Андрус Кивиряхк по-прежнему мастер стиля простых, но многозначных предложений и без излишнего мудрствования.Хейли Сибритс, критик.
Сборник «Копенгага» — это галерея портретов. Русский художник, который никак не может приступить к работе над своими картинами; музыкант-гомосексуалист играет в барах и пьет до невменяемости; старый священник, одержимый религиозным проектом; беженцы, хиппи, маргиналы… Каждый из них заперт в комнате своего отдельного одиночества. Невероятные проделки героев новелл можно сравнить с шалостями детей, которых бросили, толком не объяснив зачем дана жизнь; и чем абсурдней их поступки, тем явственней опустошительное отчаяние, которое толкает их на это.Как и роман «Путешествие Ханумана на Лолланд», сборник написан в жанре псевдоавтобиографии и связан с романом не только сквозными персонажами — Хануман, Непалино, Михаил Потапов, но и мотивом нелегального проживания, который в романе «Зола» обретает поэтико-метафизическое значение.«…вселенная создается ежесекундно, рождается здесь и сейчас, и никогда не умирает; бесконечность воссоздает себя волевым усилием, обращая мгновение бытия в вечность.
Тоомас Винт (1944) — известный эстонский художник и не менее известный писатель.В литературе Т. Винт заявил о себе в 1970 году как новеллист.Раннее творчество Винта характеризуют ключевые слова: игра, переплетение ирреального с реальностью, одиночество, душевные противоречия, эротика. Ирония густо замешана на лирике.На сегодняшний день Тоомас Винт — автор множества постмодернистских романов и сборников короткой прозы, и каждая его книга предлагает эпохе подходящую ей метафору.Неоднократный обладатель премии им.