Обезьяны и солидарность - [32]
Я села в машину и опять поехала, замедляя ход, когда приближалась к одиноким мужчинам. Тормозила, потом снова нажимала газ. Ничего.
Солнце палило, я ехала и пыталась думать о себе как о машине. Мое тело было механизмом, а я должна была инсталлировать в него новую программу и так хорошо заботиться о нем, как только возможно, и не предпринимать ничего, что могло бы причинить ему вред. Потому что этой машиной был не кто иной, как я, чертик внутри механизма.
Доехав до пляжа, припарковала машину в зарослях ольхи, чтобы салон не нагрелся до невозможности. Забросила рюкзак через плечо и зашагала к морю. Ну, мужчины-дачники, покажитесь!
Мальчики прибывали на пляж в основном компаниями. Здесь не так-то просто было найти одиночного, красивого, свободно мыслящего мужчину, который в техническом смысле был настроен примерно на то же, что и я. Я разглядывала тех, кто гнездились компаниями, или играющих в волейбол пареньков, а что если пригласить их всех к себе на оргию? Молодые и подвижные сперматозоиды. Стоя на границе пляжа, заполненного народом, внимательно разглядывала мужчин. Найдется ли здесь для меня «цветочек ненаглядный»?
— Т!Т!
Кто-то загробным голосом внезапно произнес мое имя. Я вздрогнула, мне показалось, что человек, который меня увидел и которого я в то же время не видела, мог одновременно увидеть и мои мысли без моего ведома. Мне показалось, что меня кто-то засек. Повернув голову правее, откуда доносился голос, локализовала окликающего. Это был дядя Тойво, в полосатых плавках, со светло-коричневым курчавым животиком. Давнишний коллега моей мамы.
— Что ты здесь делаешь посреди знойного лета? — приветливо поинтересовался дядя Тойво. — Не загораешь на берегу Средиземного моря?
— Ах, нет. Я живу здесь неподалеку.
— Вот как. Можешь сразу отправляться купаться, меня поставили охранять детей Трийн и вещи. Так что я и твои вещи посторожу, совершенно бесплатно. Тебе повезло.
Трийн была дочерью Тойво и матерью трехгодовалых близнецов.
— Вот оно что. Спасибо.
— Пожалуйста, пожалуйста. Сегодня бесплатный день.
Он бессмысленно усмехнулся.
— Как мама поживает?
— Хорошо. Быстро.
— Мы уже несколько раз собирались прийти к ней в гости вместе с Трийн и детьми. Или лучше пусть она к нам придет, у нас теперь совсем новое жилье, недалеко отсюда. Кризис усугубляется, а мы всё приобретаем себе недвижимость. Думать надо, думать, — он постучал пальцем по своей макушке. — И тогда будешь благодарен кризису. Знаешь теорию хаоса, экономика не движется по линейке. Главное самому не заехать в тупик.
— Здорово.
— Вот. Ну, иди искупнись, может, Трийн найдешь.
Я посмотрела на большеглазых детишек Трийн, копошащихся в песке, и скинула юбку с блузой на рюкзак.
Трийн встретилась мне в воде и принялась рассказывать, какие у ее детей характеры. И о том, как долго после рождения их глаза сохраняли синий цвет, и о том, как она изучает на заочном юриспруденцию. Потом ей стало холодно, и она направилась к берегу.
Море набирало глубину очень медленно, чтобы зайти в воду и выйти из воды, приходилось долго плестись. А что, если подгрести к какому-нибудь мужчине и попытаться его заговорить. И выйти из воды, к удивлению дяди Тойво и Трийн, на пару с незнакомцем. Интересно, а кто здесь спасателем работает — может, прикинуться утопающей?
Послеобеденный пляж искрился ярко-желтым светом, время шло. Оно шло так медленно и так индеферентно, что в море, не имея часов, за ним было очень трудно уследить. Но я знала, что часы были начеку, и с тихим шорохом постоянное время превращалось в дискретное пространство. Как бы замечательно не было думать о нем как о континууме, в какое-то мгновение, в определенной точке этот континуум все-таки начинал искривляться. Неотвратимо искривляться. Где-то находится переломный пункт, в какое-то мгновение в континууме раздастся дискретный щелчок, и я окажусь в заднице. Полной заднице. Я доплыла до буйков, ухватилась за один и попыталась успокоиться. Пляжная охота все равно не принесла бы результата, сказала я себе. Это заранее проигранная игра, но из-за одного ошибочного расчета еще нельзя впадать в панику.
На берегу мы еще поговорили об исландском путешествии дяди Тойво и о потрясающем словарном запасе отпрысков Трийн.
Затем я, извинившись, сообщила, что очень спешу, мне срочно нужно позвонить, а потом поехать в центр города. Попрощавшись с дядей Тойво и Трийн, я скрылась в тени деревьев, достала из сумки телефон и позвонила Катарине.
— Хей, послушай, на пляже ничего не вышло. Выплыли знакомые, мамин коллега с внуками.
— Oh shit. Просто какая-то компьютерная игра!
— Да.
— Каждую минуту появляется новое препятствие, которое ты должна преодолеть, а время все течет.
— Тебе еще охота приехать в город?
— Да. Я дам тебе ключи от своей квартиры, в центре города удобнее решать свои дела. Давай поменяемся, я поеду к тебе.
У Катарины была небольшая славная квартирка в Старом городе.
— Ох, спасибо! Просто потрясающе.
— Я успею к десяти. Подойдет?
— Даже очень. Спасибо.
Я припарковала машину в конце улицы Нунне и прошла через Старый город. Рассматривала людей, которые гуляли с детьми. Вот, значит, какие гены размножились и распаковались, создав новые существа. Довольно разнообразные. Ребенок — все равно что подарочный пакет, с одной стороны, дающий надежду, а с другой — вызывающий опасение. Не знаю, надеятся ли некоторые будущие родители, что их чадо проигнорирует непреклонность ДНК и окажется совсем на них не похожим? Или существуют уродливые пары, где один так любит другого, что жаждет увидеть в своем потомстве неприглядные черты партнера?
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Роман выходца из семьи рыбака, немецкого писателя из ГДР, вышедший в 1956 году и отмеченный премией имени Генриха Манна, описывает жизнь рыбацкого поселка во времена кайзеровской Германии.
Новая книга от автора «Толерантной таксы», «Славянских отаку» и «Жестокого броманса» – неподражаемая, злая, едкая, до коликов смешная сатира на современного жителя большого города – запутавшегося в информационных потоках и в своей жизни, несчастного, потерянного, похожего на каждого из нас. Содержит нецензурную брань!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.
Новые приключения сказочных героев потешны, они ведут себя с выкрутасами, но наряду со старыми знакомцами возникают вовсе кивиряхковские современные персонажи и их дела… Андрус Кивиряхк по-прежнему мастер стиля простых, но многозначных предложений и без излишнего мудрствования.Хейли Сибритс, критик.
Сборник «Копенгага» — это галерея портретов. Русский художник, который никак не может приступить к работе над своими картинами; музыкант-гомосексуалист играет в барах и пьет до невменяемости; старый священник, одержимый религиозным проектом; беженцы, хиппи, маргиналы… Каждый из них заперт в комнате своего отдельного одиночества. Невероятные проделки героев новелл можно сравнить с шалостями детей, которых бросили, толком не объяснив зачем дана жизнь; и чем абсурдней их поступки, тем явственней опустошительное отчаяние, которое толкает их на это.Как и роман «Путешествие Ханумана на Лолланд», сборник написан в жанре псевдоавтобиографии и связан с романом не только сквозными персонажами — Хануман, Непалино, Михаил Потапов, но и мотивом нелегального проживания, который в романе «Зола» обретает поэтико-метафизическое значение.«…вселенная создается ежесекундно, рождается здесь и сейчас, и никогда не умирает; бесконечность воссоздает себя волевым усилием, обращая мгновение бытия в вечность.
Тоомас Винт (1944) — известный эстонский художник и не менее известный писатель.В литературе Т. Винт заявил о себе в 1970 году как новеллист.Раннее творчество Винта характеризуют ключевые слова: игра, переплетение ирреального с реальностью, одиночество, душевные противоречия, эротика. Ирония густо замешана на лирике.На сегодняшний день Тоомас Винт — автор множества постмодернистских романов и сборников короткой прозы, и каждая его книга предлагает эпохе подходящую ей метафору.Неоднократный обладатель премии им.