Новая квартира - [17]
— Да знаю не хуже тебя! — ответила Лиза. — Но ты же видишь: повода нет, а просто так слишком жестоко.
— Так, как сейчас — более жестоко, — сказал Саша. — Здесь чем хуже, тем лучше. Пусть в конце, концов, она нас считает мерзавцами, сволочами — нам-то что с этого?!
— Да понятно, что ничего, — вздохнула Лиза. — Ну и что ты предлагаешь?
— Просто перестать общаться. Раз и навсегда. Она придёт — а мы ей: «Мы заняты. Не можем тебя принять». И всё. Главное — не надо ничего объяснять. Всё гениальное просто!
— Потрясающе! — возмутилась Лиза. — Один — два раза это, может, и сойдёт, да ты, видно, забыл, что мы с ней учимся в одной группе. Так или иначе мне придётся с ней общаться: она ведь наша староста, она выдаёт стипендию, собирает деньги на проездные. А раз придётся общаться, то нужно будет всё ей объяснять.
— Ну, в таком случае остаётся только одно: свести отношения к сугубо официальным. Сказать ей прямо, что она нас достала, — в Сашином голосе послышалась ярость, — и чтобы больше она к нам не приходила. Надеюсь, ты понимаешь, что сказать это должна ты.
— Сейчас я этого делать не буду, — твёрдо заявила Лиза, — сейчас нельзя.
— Почему, ради бога?! — раздражённо воскликнул Саша, но тон Лизы остался спокоен по-прежнему.
— Потому что я знаю Марусю. Во первых, сейчас ничего не получится, она будет ходить, обвинять, просить прощения, напиваться, но не отстанет. Во-вторых, даже если всё и удастся, она начнёт переживать, страдать, забросит учёбу. А скоро сессия. Я не хочу, чтобы её выперли. Ей-то по барабану, а я буду виновата. Я уже всё продумала, — поспешила вставить Лиза, заметив недовольное выражение лица своего возлюбленного. — Надо будет всё ей сказать сразу после сессии перед её отъездом домой. На каникулах у неё не будет возможности со мной встретиться. Она свыкнется с тем, что между нами всё кончено. Может, морально приготовится к поискам новой компании.
— Давно пора, — проворчал Саша.
— Да и вообще — дома легче всё переживается, — заключила Лиза.
Она поднялась, открыла холодильник и, отхлебнув из открытого пакета с молоком, призналась:
— Жалко мне её!
— Мне тоже, — согласился Саша, — иногда. Но в последнее время всё реже и реже. Уж больно отвратительно выглядит эта униженность, отсутствие воли… Да, пожалуй, ты была права, — добавил он, подумав. — Ну ладно, до каникул не так уж много времени осталось.
VIII.
Маруся проснулась поздно и в отличном настроении. Быстро встала, прежде всего набрала и поставила чайник, затем оделась, умылась, убрала постель и села ждать Лизу. Действительно, просто сидела и ждала, потому что взвинченное состояние психики не давало ей возможности чем-либо заниматься или хотя бы просто читать. Впрочем, Маруся не была большой любительницей чтения.
Примерно через полчаса её приятное волнение начало сменяться безотрадной тоской. «А может, за ней сходить?» — спросила она себя, чувствуя, что ждать больше не в силах.
Следующий час Маруся провела в мучительных размышлениях. «Зачем мне туда идти? — думала она. — Чтобы убедиться, что Лиза дома и ко мне не собирается? Чтобы мне сказали: «Проходи“, — таким тоном, каких других к чёртовой матери не посылают? Чтобы мне лишний раз убедиться, что им со мной скучно, что я надоела? Нет, не пойду! Вот и Лидушка говорит, что не надо ходить. Да, но что в этом может понимать Лидушка? Она здесь не была и Лизу в глаза не видела. Она ничего не знает о вечерах, проведённых нами вместе. Как мы купили тогда большую двухлитровую бутылку пива и фисташки! Это было самое вкусное пиво и самые вкусные фисташки в моей жизни. А что она тогда сказала? Да! Она сказала: «Как хорошо, что нет Анжелы!“ Её лицо разрумянилось, а глаза заблестели от пива.
А вдруг она не идёт, потому что заболела. Тогда ей надо было послать Сашу предупредить — я ведь всё-таки жду. Но может быть, случилось что-нибудь ещё. Мало ли, могло произойти что-то непредвиденное, и нужна моя помощь. Значит, надо идти. И потом, с чего я взяла, что я ей надоела? Но как же тогда объяснить это вино?!! Да что я всё ношусь с этим вином, как с писаной торбой, в самом деле! Ну, забыл человек, заболтался. Не глупо ли из-за какого-то поганого вина забыть о такой прекрасной дружбе! И в конце концов, алкоголь — это яд. Так что, хоть и не специально, Лиза сделала мне хорошо. Тем более глупо на неё обижаться.
Но почему же она совсем перестала заходить? Почему хожу к ней только я? Всё, решено. Никуда я не пойду. Пусть сама приходит. Кстати, проверю, нужна я ей ещё или нет. А если она не приходит из-за Анжелы? Тогда она и сегодня может не придти. Анжела ведь могла остаться. Сегодня и погода неважная — кто в такую погоду будет на улицу выходить! Пожалуй, Лиза не придёт. И не потому, что ей не хочется, а просто она знает, что я сама могу за ней зайти, если захочу. Выходит, она может подумать, что если я не захожу, значит, не хочу… Нет. Сидеть и ждать из принципа, пока к тебе придут, эгоистично. Я бы на месте Лизы обиделась. В конце концов, хочу я туда идти, или нет?!! Какое мне до них до всех дело? Мне хочется туда пойти. Значит, надо идти, чтобы доставить себе это удовольствие. Себе, а не им. А если им не нравится, пусть сами мне об этом скажут.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.