Но человека человек. Три с половиной убийства - [39]
И так далее.
Все сообщения пришли, но в голове у меня продолжает блямкать.
— Жила себе, никого не трогала, — говорю я. — Почему я должна думать о каких-то чужих мертвых девушках, тем более что они уже мертвы и помочь им невозможно? Месть не мой конек, тем более это месть за чужие дела, не относящиеся ко мне.
— Но он мог убить и тебя! — говорит Хосе.
— Уф-ф, — говорю я. — Да мало ли кто мог меня убить! Тыщу раз кто-нибудь мог. Или я, например, бессимптомно чихну на какую-нибудь старуху, она заболеет ковидом и помрет. А я даже не узнаю. Может, я уже восемь старушек погубила в предыдущую волну. Что теперь, про всех думать?
— Ну да, — говорит Хосе. — Про всех трудно. Но совесть, например, мучает. И потом, если его выпустят, он снова возьмется за свое. Разнообразный какой, кстати, чел. То грибы, то струна.
— Именно, — говорю. — Скользкий тип!
15
Что мне здесь особенно нравится, так это свет. Его здесь так много, прямо залейся. Помню, в Питере света вообще почти не было. В Европе свет разный: где-то как сквозь бумажку, а где-то голубой и щедрый. Но здесь… Иногда особенно хорошо видно, что абсолютно все, все состоит из света и теней. Вот я рисую лицо человека, и оно в моем воображении раскладывается на разноцветные световые треугольнички. Тень всегда последовательна, уж если она решила расположиться в какой-то стороне, так ляжет через все, что окажется у нее на пути. А нахальный кот из рыбной лавки, например, состоит из чистейшего света. Его усики и пушинки вспыхивают на солнце. Рыбы тоже горят. Тень только под прилавком, да и то не везде.
Для тени здесь надо постараться. Ромчик дрыхнет в рюкзачке на моей груди. Вот Ромчик — тот в тени. Мы несем с собой немного тени под накидкой. Там быстро становится мокро от нашего пота и от моего молока. Думаю, сегодня оно тоже соленое на вкус.
Возвращаясь, издали вижу сцену: Сесилия лежит на песке, Маритесс возвышается над ней. Голая ступня Маритесс — на груди Сесилии. Маритесс ко мне спиной. Сесилия лежит смирно. Подхожу чуть ближе.
— Повторяй за мной, — хриплым, монотонным голосом приказывает Маритесс. — Помни, что если не будешь повторять, то наша мама умрет. Я — твоя рабыня.
— Я твоя рабыня, — говорит Сесилия.
Останавливаюсь.
— Я вечная неудачница, — подсказывает Маритесс.
— Ну нет, — слегка возмущается Сесилия. — Это я не согласна, — она пытается приподнять голову, но Маритесс наступает чуть сильнее.
— Это что за тупые игры?! — возмущаюсь я. — Где ты этого набралась?!
— Это блогер! — кричит Сесилия изо всех сил и садится на песке. — Блогер один! У Далии! А Маритесс он понравился!
— Что за тупой блогер?! — я в ярости. Мне хочется отлупить Маритесс рыбой. На миг я представляю, как достаю тяжелую, скользкую, тугую рыбу и со всей дури хлещу мерзкую девчонку по щекам, подбородку, тощим загорелым бокам. — Идиотки! Сесилия! А ты чего подставляешься, как тупая?! — скорбный ротик Сесилии кривится. Жертвочка, блин, вечно губки скобочкой и глазки вниз. — Тупые дети!.. Ненавижу тупость и мерзкие игры! Без телефона обе на неделю! — умом я понимаю, что Сесилия не виновата, но меня несет. — Да-а-а-лия!
— Она гулять пошла, — говорит Маритесс таким сложным голосом, что я снова в бешенстве оборачиваюсь к ней.
— Откуда в тебе это берется?!
— Да я не знаю, — в замешательстве говорит Маритесс уже нормальным голосом, пряча глаза. — Да все нормально, мы просто играли, мам.
— Ты, что ли, правда не понимаешь, что это очень тупая игра?!
— Ну… это… я как бы понимаю, — тянет Маритесс, наматывая волосы на пальцы и прикрывая глаза, как будто хочет спать. Будто шторки спускает.
— Но? — гну свое я.
— Ну, я, короче, я понимаю, но мне очень захотелось так сделать, — говорит Маритесс. Она пожимает плечами. — Ну просто очень захотелось. Вот.
— Что делать, если очень хочется чего-то очень плохого? — говорю я.
Ромчик проснулся и делает попытки сбежать из рюкзака.
— Не знаю, — говорит Маритесс.
— Извиниться перед Сесилией. И при этом постараться чувствовать, что ты действительно повела себя не очень.
Лицо Маритесс опять приобретает сложное выражение. Слишком сложное для малютки. Не хочется ей стараться. А может, наоборот, хочется. Это же так здорово, два удовольствия: грешить и каяться.
Солнце в зените. Тени короткие, как огрызки карандашей.
16
Хосе говорит:
— А как в России в тюрьме? Холодно?
— Душно, — говорю. — И туберкулез.
— Ты его, что ли, жалеешь? Смотри-ка, там уже три трупа. Может, тебе еще Гитлера пожалеть?
— Не жалею, — говорю я.
— А что тогда? Может, тебе просто тяжело все это вспоминать? Ну там, триггеры и все такое?
— Да совсем не тяжело, — говорю. — Бывала куча вещей похуже. Вот меня однажды бюрократу одному так удалось уделать, что мне три часа казалось, что я червяк и он меня раздавил. Это вот мне тяжело вспоминать. А этого господина не тяжело. Но, по правде говоря, я его и помню-то не очень ярко. Он уже тогда был какой-то старомодный.
— Мертвец просто, — говорит Хосе. — Он был мертвец.
— Ну да, — говорю я. — Вот-вот. Мертвец.
— Ну и закопай его, — говорит Хосе.
— Не получается. Он со мной говорит, а я должна слушать.
— Зачем?
— Хоть и мертвец, а все равно человек.
Книга Ксении Букши – это авантюрный роман о таинственной красавице, производящей на мужчин неотразимое впечатление. Действие происходит в офисах, в машинах, в отелях, в лифтах, в сараях, в горах, в душах и в сознании мужчин, сгорающих в пламени обаяния таинственной Манон.
Новый роман Ксении Букши основан на фактическом материале, однако с реализмом (как со старым, так и с новым) он не имеет ничего общего. Устаревшая форма производственного романа в руках современной писательницы совершенно обновилась, а каждая из сорока глав книги написана стилистически обособленно, что создает эффект многослойности текста. Дополнительную конструктивную нагрузку несут авторские иллюстрации. При всем этом книга получилась предельно живой и увлекательной, глубокой и честной.
Ксения Букша – молодая петербургская писательница, автор многих романов и повестей, сотен веселых стихов, дюжины отличных рассказов. По определению Дмитрия Быкова, «нормальный двадцатипятилетний гений».«Мы живем неправильно» – сборник новых рассказов, необычных, веселых, разноплановых. «Букша придумывает увлекательные сюжеты, сильных и радостных героев, сумасшедшие и убедительные концепции – и излагает все это с легкостью и озорством».
Ксения Букша родилась в 1983 году в Ленинграде. Окончила экономический факультет СПбГУ, работала журналистом, копирайтером, переводчиком. Писать начала в четырнадцать лет. Автор книги «Жизнь господина Хашим Мансурова», сборника рассказов «Мы живём неправильно», биографии Казимира Малевича, а также романа «Завод “Свобода”», удостоенного премии «Национальный бестселлер».В стране праздник – коронация царя. На Островки съехались тысячи людей, из них десять не смогли пройти через рамку. Не знакомые друг с другом, они оказываются запертыми на сутки в келье Островецкого кремля «до выяснения обстоятельств».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ксения Букша (р. 1983) – автор получившего премию «Национальный бестселлер» романа «Завод "Свобода"», биографии Казимира Малевича, сборника рассказов «Открывается внутрь» о всевозможных человеческих судьбах. В её прозе сочетается жёсткий реализм и лиричность, юмор и гротеск. «Чуров и Чурбанов» – полный киношной движухи короткий роман с непредсказуемым сюжетом и густой, мрачноватой питерской атмосферой. Живёшь-живёшь, и вдруг выясняется, что у тебя есть двойник, чьё сердце бьётся синхронно с твоим.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».