Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода - [26]

Первая возможность представилась, когда специалисты, которые собрались на Первом Всероссийском съезде по прикладной ботанике в Воронеже, разъезжались по домам. Один из профессоров, знакомый с Мичуриным, предложил участникам съезда вместе навестить его. Вавилов с готовностью согласился: если у селекционера есть хорошие семена, будь он ученым или нет, хорошо бы на них взглянуть. Встреча прошла очень успешно, несмотря на разницу в возрасте и жизненном опыте. Вавилов – исследователь и хорошо образованный ученый-новатор, которому со дня на день предстояло взять на себя руководство растениеводством страны. Мичурин – садовник-любитель, знаток народных примет, прикованный нуждой к своему крошечному саду в одном из беднейших уездов России. Но у обоих была одинаково амбициозная цель: собрать откуда только можно наилучшие сорта растений, чтоб у людей было больше хорошей еды. Оба с таким жаром взялись за дело, что окружающие только ахнули от изумления. Вавилов приехал в Козлов выяснить, сможет ли Мичурин внести вклад в великую задачу преобразования российского сельского хозяйства, и какой именно.

Фруктовое поместье Мичуриных разорилось в начале 1870-х годов, задолго до революции. Город Козлов, как и канадская провинция Саскачеван, находится в северных широтах, где трудно выращивать фрукты. Мать Ивана Владимировича умерла от туберкулеза, а его отец повредился рассудком и снова и снова попадал в сумасшедший дом на лечение. Родившийся в 1855 году Мичурин вырос в бедности, год отучился в гимназии, а затем работал конторщиком на железной дороге и чинил часы. Он женился на мещанке, женщине более низкого сословия.

История дворянского рода Мичуриных на этом бы закончилась, но в 1870-х годах Иван решил снова взяться за выращивание фруктовых деревьев. Он занял денег, купил участок земли в двенадцать с половиной десятин в Козлове и занялся садом. Каким-то образом ему удалось собрать сорта со всей России и особенно из Крыма. К началу ХХ века он все еще был беден, но уже приобретал известность благодаря своим новым акклиматизированным сортам.

Как садовник старой школы, Иван либо прививал черенки, либо выращивал фруктовые деревья из семян и скрещивал их. Обычно это дело довольно сложное, потому что в результате получаются дички худшего качества. Но после некоторых успехов Мичурин попытался заинтересовать царское Министерство сельского хозяйства своей работой. Как «истинно русский человек», он «счел святым долгом принесть посильную лепту своего труда на пользу отечества»[111]. Через два с половиной года из министерства пришел ответ. Мичурину предлагалась небольшая финансовая помощь, настолько мизерная, что он счел ее ниже своего достоинства и отказался, а тем временем продолжал выводить неприхотливые и вкусные сорта яблок, груш, персиков, вишни и абрикосов. Ими заинтересовались растениеводы в Европе и Америке.

В 1911 году один из самых известных американских искателей растений Франк Мейер посетил Мичурина по поручению Министерства земледелия США. Он дал знать в Вашингтон, что собранный Мичуриным материал «чрезвычайно ценен и представляет годы упорной и кропотливой работы». Мичурин поделился тем, насколько сложным было его ремесло. Например, пытаясь вывести зимостойкий персик, он высеял персиковые косточки, присланные со всех губерний России. Был период, когда у него было тридцать тысяч сеянцев. Лишь пятнадцать из них перенесли зиму. А потом все выжившие деревца погибли от неизвестной болезни коры.

Следуя инструкциям из Вашингтона, Мейер предложил Мичурину продать его образцы. Но Мичурин отказался. Он согласился подарить несколько побегов для размножения, но не тот посадочный материал, который был его гордостью[112]. Мейер сделал вывод, что Мичурин «человек своеобразный», и сделка не состоялась. Мичурин остался беден, без видов на будущее и без поддержки ни со стороны своего собственного правительства, ни с чьей-либо еще.

Николая Ивановича поразили нищенские условия, в которых работал Мичурин. Он вспоминал «убогую обстановку станции в начале революции, убогую избушку, в которой жил и работал один из самых замечательных плодоводов нашего времени»[113]. Мичурин был сухопарым стариком, с запавшими глазами и всклокоченной бородой. Но он был силен духом, и Вавилов оценил его безыскусные и «любительские» методы. Растениевод с высокой научно-административной должностью решил поддержать обнищавшего садовода с характерной отзывчивостью человека, уже мысленно распоряжавшегося бюджетными фондами.

Есть смысл повторить то, что теперь задним числом представляется очевидным. В вопросах науки Вавилов был пуристом. Он всегда стремился сохранять объективность. Излишне самоуверенный ученый может легко пройти мимо более перспективных возможностей. Что, если скрытный и ворчливый Мичурин нашел заветный ключик, который проглядели генетики в погоне за генной теорией? Быть может, он придумал особые методы размножения растений, которые могли бы пригодиться на опытных станциях России? Вдруг благодаря его приемам удастся накормить досыта больше людей? Или, как всегда надеялся Вавилов, эти методы помогут ускорить превращение его драгоценных семян в улучшенные новые сорта?