Невеста ожившего болванчика - [12]

— Но мы бы не покусились на живое существо! — выдавила наконец Кэти.

Мама покачала головой.

— С вашей стороны это просто чудовищно. Это уже не шутки. Я хочу, чтобы вы убрали Мэри-Эллен, — сказала мама. — Закроете куклу в вашем шкафу.

— Ну мам… — начала Кэти.

— Положите куклу в шкаф, — неумолимо повторила мама. — Вам запрещается доставать ее, пока не признаетесь в содеянном — и не извинитесь перед Джиллиан.

— Но Мэри-Эллен не нравится в шкафу! — запротестовала Кэти.

— Мы не сможем ее достать, — подхватила Аманда. — Мы не виноваты!

Мама лишь строго взглянула на нее в ответ. И повернулась ко мне.

— Джиллиан, иди и положи Мэри-Элен в их шкаф. Немедленно.

Девочки продолжали протестовать.

Я осторожно опустила Пити в террариум. Пити был как огурчик. Ему, небось, даже понравилось такое захватывающее приключение.

Крышка террариума треснула. Но все же ею вполне можно было прикрыть террариум. Я удостоверилась, что она сидит надежно.

После этого я пошла в комнату близняшек. Мэри-Эллен сидела на полу перед телевизором. Я закинула огромную куклу на плечо и направилась к шкафу.

— Нет! Пожалуйста!

Кэти и Аманда ворвались в комнату и преградили мне дорогу.

— Пожалуйста, не сажай ее туда!

— Мама велела, — спокойно ответила я, засунула куклу на верхнюю полку, где девочки не могли до нее добраться, и закрыла дверцы. — Если хотите получить ее назад, просто скажите правду.

Я поспешила в свою комнату и захлопнула дверь. Пити деловито сновал по террариуму. Он уже совершенно оправился.

Я покачала головой, думая о Кэти и Аманде. Они уже не раз устраивали гнусные шалости. В них точно есть какая-то садистская жилка.

Стрижка посреди ночи, конечно, безобразие. Но это было еще хуже.

Месть. Вот слово, которое пришло мне в голову. Я и так давно собиралась отплатить им за все их подлые выходки.

Теперь было самое время. Но что я могу сделать? Как лучше всего им отомстить?

Я пыталась представить, как они пробираются в мою комнату. Достают Пити из его террариума. Сажают над террариумом Слэппи. И запихивают ящерку в рот болванчика.

Даже верится с трудом…

А потом в моей голове вспыхнула другая картина.

Я представила, как стою в темном коридоре Малого Театра, возле гримерной Джимми О'Джеймса. Смотрю, как чревовещатель бранится с болванчиком.

Вновь я представила, как болванчик отводит руку назад и с размаху бьет чревовещателя кулаком в нос.

Невозможно, сказала я себе. Этого не было.

Я поглядела на Слэппи, по-прежнему распростертого на полу спальни. Его голубые глаза таращились на меня в ответ невидящим взглядом.

Меня зазнобило.

— Тебя я тоже запрячу подальше, — сказала я ему.

Я наклонилась поднять болванчика — и вновь его челюсти защелкнулись на моей руке.

— Оу-у! — вскрикнула я. И отчаянно задергала рукой, пытаясь высвободить ее.

Он не кусал меня, убеждала я себя.

Его челюсти просто заело. Просто заело…

14

Я хлопнула себя по коленям мешковатого костюма в горошек и рассмеялась.

— Выглядишь шикарно! — прорычал Харрисон. Он поскреб кустик рыжих волос на своей накладной лысине. Его лицо было белым, не считая огромной, нарисованной черным улыбки, тянувшейся от одного резинового уха до другого. Вокруг глаз были намалеваны огромные черные круги.

— Я тебе этого никогда не забуду, Джиллиан, — произнес он. Его голубой воротник с рюшами колыхался при ходьбе. — Я только надеюсь, что мы не наткнемся на знакомых ребят.

Мы поднялись по усыпанной гравием подъездной дорожке семейства Хенли, таща мешок с фокусами. Я была веселым клоуном, а Харрисон — грустным клоуном. Мама с папой трудились над костюмами несколько дней.

Папа хотел смастерить механические руки, которые могли бы выскакивать у нас сбоку. Однако мама убедила его, что с тяжеленными механическими прибамбасами под одеждой мы и шагу ступить не сможем.

Когда мы подошли к дверям, в животе у меня затрепетали бабочки. Из дома доносились смех и визги детей.

Я позвонила в дверь.

— Надеюсь, мы им понравимся, — прошептала я Харрисону.

— А если нет, я пару раз вдарю по ним вот этим! — заявил Харрисон. Он вытащил огромный гудок, который дал ему мой папа. Гудок был жутко громкий — хоть самолеты в небе сшибай. Не знаю, с чего папа решил, что нам нужна эта штука.

Я еще раз позвонила в дверь. И еще раз.

Дети устроили в доме такой тарарам, что звонка никто не слышал.

— Ничего, это они услышат, — заверил Харрисон. Он надавил на гудок. Оглушительный рев едва не снес меня с крыльца.

Дверь распахнулась. Миссис Хенли встретила нас улыбкой.

— А вот и клоуны! — провозгласила она.

Она полненькая и круглолицая. Ее светлые волосы были собраны в пучок на макушке, но несколько прядей спадали на лоб. Она вытерла вспотевший подбородок.

— Четырехлетние, — вздохнула она. — Надеюсь, хоть вы сможете их утихомирить. Они как бешеные!

Миссис Хенли провела нас в гостиную. Я заметила еще нескольких родителей, собравшихся в небольшом кабинете возле гостиной.

Мы с Харрисоном остановились в дверях и смотрели на примерно двадцать ребятишек, которые носились по комнате, запрыгивали на диван, отскакивали от стен, лупили друг дружку рулонами оберточной бумаги и швырялись мягкими игрушками.

Миссис Хенли сложила ладони рупором.