– Ну вот мы и дома, – сказал дядя Лео. Он вырулил на подъездную дорожку старого кирпичного дома и выключил двигатель.
– Подумать только, Лео, наш старый дом совсем не изменился с тех пор, как мы с тобой были детьми! – воскликнула моя мама. – Только сорная трава стала повыше и виноградная лоза потолще.
– Мне некогда работать на участке. Я постоянно в своей лаборатории, – заметил дядя Лео и взглянул на меня сквозь толстые стекла очков. – Надеюсь, тебе будет здесь хорошо, Монтгомери.
Вот так я и узнал, где мне предстоит провести целый долгий год.
Меня зовут Монтгомери Адаме. Моя мама и на самом деле верит, что Монтгомери – хорошее имя для мальчика.
– Так хотел твой отец, – всегда говорила она.
Мой отец умер за месяц до того, как я появился на свет.
– Кроме того, оно элегантное.
Я не хотел быть элегантным. Я хотел быть обычным, как все. Но это довольно трудно для худощавого двенадцатилетнего мальчика с рыжими волосами и большим носом. Однако, когда твое имя Монтгомери, быть обычным просто невозможно.
Последний раз я видел дядю Лео, когда мне было примерно шесть лет.
Когда он забирал нас с мамой в аэропорту Филадельфии, первое, что я услышал, было:
– Ты должен оставаться Монтгомери. У него был низкий глубокий голос.
– Но все зовут меня Монти, – возразил я. Но он так и продолжал называть меня Монтгомери.
Дядя Лео вышел из машины и зашагал к дому. Мы с мамой шли за ним и несли свои сумки.
– Посмотри, Монти. Вот дерево, на котором висели веревочные качели. – Мама указала на старый клен, росший сбоку от дома. – Уверена, что у Лео найдется веревка, если ты захочешь сделать для себя такие же качели. О, тебе здесь понравится.
Я с подозрением посмотрел на клен.
– Он мне кажется засохшим, – пробормотал я. – Да и дом выглядит не очень-то живым.
– Не будь таким привередливым, Монти, – нахмурилась мама. – Для тебя это будет вроде приключения.
Приключения. Вот это верно.
Моя мама зоолог. Она работает в университете. Через пару месяцев она отправится в джунгли острова Борнео изучать орангутангов. Университет дает ей на это кучу денег. Мама очень взволнована – она любит приключения. А вот я приключения ненавижу. Все, чего я хочу, – это обычной, нормальной жизни.
Мама не может взять меня с собой, потому что в джунглях Борнео нет хороших школ. Вот она и решила засунуть меня к своему брату, к моему дяде – Лео.
Все бы ничего, но только мой дядя кажется мне не совсем нормальным. Он занимается какой-то странной наукой. Дядя Лео – профессор, профессор Метц. Но он никого не учит, а что-то исследует. И все время работает в своей лаборатории. И живет в этом большом старом доме в Мортонвилле, недалеко от Филадельфии. Да к тому же называет меня Монтгомери.
– Жаль, что в этот уикенд здесь нет Нэн, – заметила мама, когда мы вошли в дом.
– Вот это верно, – пробормотал я.
Дом дяди Лео не показался бы мне таким унылым, если бы здесь была Нэн.
Моя кузина Нэн, дочь дяди Лео, отличная девчонка, не то что ее отец. Она прожила у нас в Калифорнии несколько месяцев, пока дядя Лео путешествовал по всему миру ради своей таинственной науки.
У нас с Нэн много общего. Мы одного возраста. И имеем только одного из родителей: мама Нэн умерла, когда ей было всего два года. И мы оба играем на пианино.
Она хорошая спортсменка, лучше меня, но никогда не задирает нос. Нэн веселая девчонка, и мы оба любим одни и те же шутки.
– Нэн пробудет до августа в музыкальном лагере, – объяснил дядя Лео и посмотрел на меня. – Твоя мама говорит, что ты хороший пианист, Монтгомери.
Мы вошли в гостиную – большую запущенную комнату с выцветшей коричневой мебелью. Я потянул носом. Здесь стоял какой-то странный запах: смесь плесени с чем-то кислым и химическим. Фу!
– Над чем ты работаешь, Лео? – спросила мама, садясь в одно из коричневых кресел. – Над чем-то, что потрясет весь мир?
Дядя Лео покраснел.
– Да так, то одно, то другое, – промямлил он.
Мама рассмеялась:
– Ты говоришь о своей работе совсем как тот полоумный ученый из кинофильма.
Я внимательно посмотрел на дядю Лео. Он и на самом деле выглядел как сумасшедший ученый: массивные очки, худощавое лицо и клочья рыжеватых волос. Он был высоким и сутулым, в синей тенниске с пластиковой планочкой на кармане.
Я живо представил его в лаборатории, потирающим руки над колбами, в которых кипит зеленая жидкость. СКРИП!
Что-то скрипнуло у меня над головой. Я подпрыгнул:
– Что это?
– Просто садится дом, – объяснил дядя Лео. – Он старый. А старые дома дают осадку.
– А может быть, это кто-то из тех? – усмехнулась мама. – Ты помнишь, Лео, как мы с тобой верили, что там, наверху, на чердаке, живет еще какая-то семья?
– Может быть, ты в это и верила, – возразил дядя Лео. – А я никогда.
Я погрузился в пыльную софу и вздохнул. Сумасшедший ученый и этот скрипящий старый дом…
