Невеста Обалуайе - [79]
На кухне звенела посуда, исходил паром кофейник. Шипело масло в сковороде: Оба жарила кассаву[104]. Рядом булькала мунгунза[105]. На столе остывала огромная кастрюля готовых акараже. Из духовки тянуло ванильным ароматом чего-то сладкого. Увидев это кулинарное великолепие, Эва сразу же поняла: сестра совершенно распсиховалась. Только готовка еды в немыслимых количествах могла отвлечь Оба от тяжёлых мыслей.
– Откуда продукты? – спросила Эва, проходя на кухню и наливая себе кофе.
– Эшу с утра ездил в Санту-Амару. – Оба яростно двигала ложкой в кастрюле с канжикой[106]. – И опять куда-то смылся, бандит! Ты не знаешь, случайно, чего он натворил? Чтобы Эшу убегал из дома, когда ты – здесь?!
Эва только вздохнула. Отхлебнула горячего, крепкого, сладкого кофе… и вдруг разом вспомнила и свой сон, и всё, что случилось вчера.
– Обинья, где твой… Где дон Ироко?
– Здесь, – не поворачиваясь к ней, отозвалась сестра. – Разговаривает на веранде с твоими братьями. Я уже час собираюсь отнести им кофе… и боюсь. Ты можешь оказать мне услугу?
– Обинья! – Эва подошла к сестре, обняла её. – Ведь он – твой отец. С этим уже ничего не поделать.
– Да, я знаю… Конечно, – вымученно улыбнулась Оба. – Но… всё так неожиданно… Может, это ошибка?
– Оба! Вы с этим сеньором похожи, как два ореха!
– О господи… – шумно вздохнула сестра. – Ума не приложу, что мне теперь делать… а мужчин ведь всё равно надо кормить! Эвинья, ради бога, отнеси им кофе… и всё остальное! Я не могу, не могу, не могу!
Эва взглянула в огромные, испуганные, полные слёз глаза Оба – и поняла, что та действительно с места не двинется. И, вздохнув, вытащила из буфета огромный поднос.
Минуту спустя Эва, балансируя нагруженным подносом, медленно вышла на веранду. Мужские голоса смолкли при её появлении. Огун поднялся из-за стола и взял из рук сестры тяжёлую ношу. Шанго ухмыльнулся во весь рот и, не дожидаясь, пока поднос опустится на стол, прихватил с него огромной пятернёй сразу три акараже. Обалу, сидевший на старой тахте у стены, почти не заметный за широкими спинами старших братьев, не пошевелился. Эва поймала его взгляд – быстрый, настороженный. Едва встретившись глазами с сестрой, Обалу отвернулся к стене.
– Кофе и завтрак, парни. – Эва взглянула на ступеньки крыльца. Там с сигаретой во рту сидел Ироко. Солнце играло на его седых курчавых волосах. Эва обратила внимание на то, что ноги Ироко были аккуратно перевязаны, а рядом, прислонённый к перилам веранды, стоял самодельный костыль.
– Не вставайте, дон Ироко, я подам вам туда! – Эва положила на тарелку два акараже, кассаву, кусок запечённой рыбы, шлёпнула туда же ложку ватапы, налила в чашку кофе и пошла к крыльцу. Огромная чёрная рука осторожно приняла у неё еду.
– Спасибо, дочь моя. Это ты приготовила?
– Нет, наша Оба. Лучше неё не готовит никто!
Ироко молча улыбнулся. Погасив сигарету, сунул её за ухо и принялся за еду. Эва взяла ещё одну чашку с кофе, акараже и, сев рядом с Обалу, протянула ему и то и другое. Брат не глядя кивнул, принял чашку и, не сделав ни глотка, поставил её на пол.
Некоторое время мужчины молча и увлечённо жевали, то и дело испуская восхищённое мычание. Затем Шанго, проглотив последний кусок жареного маниока и залпом допив кофе, спросил:
– Значит, когда случился бунт в Карандиру, вы были там, дон Рокки? Вы видели это всё… своими глазами? Это в самом деле было так, как рассказывали? Кровь ручьями бежала по лестницам – и трупы в камерах вповалку? Людей расстреливали в затылок?
Ироко, помедлив, коротко, почти нехотя кивнул. Шанго ждал, подавшись вперёд, но Ироко сосредоточенно жевал пончик и больше ничего не сказал. И, услышав следующий вопрос, лишь усмехнулся.
– Это правда, что вы убили полковника Гимараеша? Я слышал об этом от многих людей, но…
– Может, заткнёшься, наконец? – вполголоса спросил Огун. – Дай человеку поесть. И не задавай идиотских вопросов.
Шанго угрожающе зарычал. Огун невозмутимо отвернулся.
– Полковник заслужил свою смерть, – спокойно выговорил он, глядя на суетящуюся в ветвях деревьев стаю аратинг. – Кто бы его ни убил – он совершил справедливый поступок. Бойня в Карандиру была целиком на совести Гимараеша. Убийства людей можно было избежать. Такого не случилось бы, если бы не военная полиция…
– Вот как, даже ты это признаёшь, полковник? – жёстко ухмыльнулся Шанго. – Ваши хорошо порезвились тогда в Карандиру, нечего сказать!
– Мои? – Огун не сводил взгляда с большого зелёного попугая, сдирающего клювом кору с ветки. – Брат, мне тогда было шесть лет!
Шанго грязно выругался – и осёкся, остановленный коротким взглядом Ироко. Помолчав, чуть смущённо спросил:
– Что вы намерены делать дальше, дон Рокки? Можем ли мы вам чем-то помочь? Вчера вы спасли нас всех…
– Вас спас не я, а Ошумарэ, – прихлёбывая из кружки кофе, возразил Ироко. – Если бы он не явился в последний момент и не подарил свою аше Йанса – Ийами растерзала бы сначала меня, а затем и вас. Ийами Ошоронга становится сильнее всех, когда напьётся крови беременной женщины и съест её дитя! Даже Шанго не может противостоять ей! Так что никаких благодарностей, сын Йеманжи. Кстати, что с Йанса? Девочка в порядке?
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Шестнадцать лет назад я написал книгу «Феномен Ататюрка». Книга была небольшая — всего шестнадцать печатных листов. Это объяснялось тем, что мне по крупицам приходилось собирать материалы. Это была вообще первая книга об Ататюрке в России, поскольку писать о нем правду было нельзя. За эти годы появилось множество новых материалов как о жизни самого Ататюрка, так и об истории того времени. И не только того, поскольку именно сейчас в Турции развернулась новая борьба между наследием Энвера и Ататюрка. Что и не удивительно. Непримиримые противники при жизни, они не закончили свой принципиальный спор и после смерти. В новой версии жизни Ататюрка я попытался более полно показать его как исторического деятеля, которого по праву признали «Человеком XX века». Я постарался привести как можно больше интересных фактов не только из жизни самого Ататюрка, но и из османской и новейшей турецкой истории. Так, Читатель с интересом узнает, как сложно строились отношения между Анкарой и Москвой. Мне было интересно не только рассказать более подробно о жизни Ататюрка, но и попытаться осмыслить его появление на политической сцене в столь необходимый для его страны период с философского взгляда на Историю.
Юмор и реальные истории из жизни. В публикации бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и лексикона.
«Все системы функционируют нормально. Содержание кислорода в норме. Скучно. Пиво из тюбиков осточертело».
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)
В Городе Всех Святых правит древняя африканская магия. Люди легко становятся богами, боги на каждом шагу вмешиваются в судьбы людей… Эва Каррейра учится в университете Сан-Паулу, устраивает личную жизнь, ждёт каникул. Но ночью гремят барабаны макумбы – и обычная студентка становится ориша Эуа, ласковой богиней дождей и превращений! От неё ждёт помощи красавица Ошун, в сны которой вторгаются чудовищные видения из далёкого прошлого. Эва должна помочь подруге. Она вступает в битву, не зная, что ей предстоит война против собственной матери…
Родителей не выбирают… Бразильская студентка Эва Каррейра учится и живёт под контролем властной и холодной матери. У Эвы нет любимого, ей не позволено иметь друзей. Мать наводит свои порядки даже в мечтах и снах Эвы! Но однажды в жизнь девушки врываются её братья – и Эва оказывается втянутой в опасный водоворот афро-бразильской магии. Ей предстоит сражаться за свою свободу и поднимать на свет такие секреты, которым лучше бы оставаться на дне. Но братья всегда решат проблемы сестры, не так ли? Особенно если они – боги…