Неразлучные - [27]

— Каждую ночь все эти пять лет Андре мечтала умереть. А позавчера она была в таком отчаянии, что сказала: «Бог против меня»!

Паскаль покачал головой, лицо его осталось спокойным.

— Я знаю Андре так же хорошо, как вы, и даже лучше, потому что могу следовать за ней туда, куда вам хода нет. С нее много спросилось. Но чего вы не знаете, так это что Бог посылает свои милости в той же мере, в какой и испытания. У Андре есть радости и утешения, о которых вы даже не подозреваете.

Я потерпела поражение. Я резко встала и, понурившись, зашагала прочь под лживым небом. Мне приходили на ум все новые и новые доводы, но и они точно так же ни к чему бы не привели. Странно! Мы с Паскалем сотни раз спорили о разных вещах, и всегда одному из нас удавалось переубедить другого. Сегодня на кону стояло нечто вполне реальное, и все аргументы разбивались об упрямую уверенность, жившую в каждом из нас. Назавтра и потом я долго гадала, какие мотивы двигали Паскалем на самом деле. Перед отцом он робел или перед Эммой? Верил ли он сам в эти истории про искушение и грех? Не отговорка ли это? Или он просто побоялся вот так сразу принять на себя ответственность взрослого человека? Он всегда со страхом смотрел в будущее. Ах, никаких проблем бы не было, не задумай мадам Галлар эту помолвку! Паскаль спокойно общался бы с Андре эти два года; он убедился бы в серьезности их романа, успел бы привыкнуть к мысли о том, чтобы стать мужчиной. Но меня все равно бесило его упрямство. Я злилась на мадам Галлар, на Паскаля и на себя — за то, что слишком многое в Андре от меня ускользало и я не могла помочь ей по-настоящему.

Три дня Андре не могла выбрать время повидаться со мной, наконец она назначила мне встречу в чайном салоне универмага «Прентан». Вокруг меня надушенные женщины ели пирожные и говорили о дороговизне жизни. Со дня ее появления на свет предполагалось, что Андре будет как они — она не была как они. Я ломала голову, что ей сказать, и не находила слов даже в утешение самой себе.

Андре подошла стремительным шагом:

— Я опоздала!

— Ничего страшного!

Она часто опаздывала — не потому, что пренебрегала своими обязательствами, а потому что разрывалась между ними.

— Извините, что вызвала вас сюда, но у меня совсем мало времени. — Она положила на стол сумку и образцы тканей. — Я обошла уже четыре магазина!

— Ну и работка!

Я знала, как это у них заведено. Когда младшим сестрам нужно было пальто или платье, Андре объезжала торговые центры и несколько специализированных лавок. Она привозила домой образцы тканей, и на семейном совете мать решала, какие из них больше подходят по цене и качеству. А уж к свадебным туалетам требовался самый серьезный подход.

— Однако лишние сто франков ваших родителей не разорят, — сердито заметила я.

— Да, но они считают, что деньги существуют не для расточительства.

Вряд ли было бы таким уж расточительством, подумала я, избавить Андре от этих утомительных и хлопотных покупок. Под глазами у нее залегли темные круги, румяна резко контрастировали с бледной кожей. Но, к моему великому изумлению, она улыбнулась:

— Близнецы будут прелестны в этом голубом шелке.

Я равнодушно кивнула.

— У вас усталый вид, — сказала я.

— От магазинов у меня вечно голова болит, приму аспирин.

Она заказала стакан воды и чай.

— Вам стоило бы поговорить с врачом, у вас слишком часто болит голова.

— О, это мигрени, они случаются, потом проходят, я привыкла! — Андре бросила две таблетки в стакан с водой, выпила и снова улыбнулась. — Паскаль передал мне ваш разговор. Он расстроен, ему показалось, что вы его осуждаете. — Она серьезно посмотрела на меня. — Не надо его осуждать!

— Вовсе я его не осуждаю! — ответила я.

У меня не было выбора. Раз уж Андре придется уехать, пусть лучше едет со спокойной душой.

— Я действительно вечно все преувеличиваю, считаю, что у меня не хватит сил. Сил всегда хватает. — Она нервно сцепляла и расцепляла пальцы, но лицо ее оставалось бесстрастным. — Моя беда в том, что мне не хватает веры. Я должна верить в маму, в Паскаля, в Бога — тогда я почувствую, что они не враги друг другу и никто из них не желает мне зла.

Она словно говорила это не мне, а самой себе, что было для нее необычно.

— Да, — подтвердила я. — Вы знаете, что Паскаль вас любит и вы поженитесь. Два года — это не так долго…

— Будет лучше, если я уеду, — подхватила она. — Они правы, и я прекрасно это знаю. Я прекрасно знаю, что плоть — это грех, значит, следует бежать от плоти. Нужно иметь мужество посмотреть правде в глаза.

Я ничего не ответила. Я спросила:

— Там вы будете посвободнее? У вас найдется время для себя?

— Я собираюсь слушать лекции по нескольким предметам, и у меня будет много свободного времени. — Андре отхлебнула чаю, руки ее успокоились. — В этом смысле поездка в Англию для меня удача. Если бы я осталась в Париже, у меня была бы невыносимая жизнь. В Кембридже я хоть переведу дух.

— Вам нужно спать и есть.

— Не беспокойтесь, я буду вести себя разумно. Но мне хочется работать, — оживилась она. — Я буду читать английских поэтов, есть такие прекрасные! Наверно, попробую что-нибудь перевести. И главное, я думаю написать работу об английском романе. По-моему, можно много интересного сказать о романе, такого, что еще никто никогда не говорил. — Она улыбнулась. — Мои идеи пока довольно расплывчаты, но у меня появилась масса мыслей в последние дни.