Неразлучные - [28]

— Может быть, вы мне расскажете?

— Да, я очень хочу обсудить это с вами. — Андре допила чай. — В следующий раз постараюсь выкроить побольше времени. Простите, что побеспокоила вас ради пяти минут, но мне просто хотелось, чтобы вы знали: не надо за меня волноваться. Я поняла, что все складывается именно так, как должно.

Я вышла вместе с ней из чайного салона, и мы рассталась у прилавка со сладостями. Она послала мне широкую ободряющую улыбку:

— Я вам позвоню! До скорого!

* * *

Что произошло потом, я узнала от Паскаля. Я заставляла его пересказывать эту сцену столько раз и так подробно, что она живет в моей памяти почти как мое собственное воспоминание.

Это было два дня спустя, ближе к вечеру. Месье Блондель проверял тетради у себя в кабинете, Эмма чистила овощи, Паскаля еще не было дома. В дверь позвонили. Эмма вытерла руки и пошла открывать. Она увидела перед собой темноволосую девушку, прилично одетую, в сером костюме, но без шляпы, что было тогда абсолютно не принято.

— Я бы хотела поговорить с месье Блонделем, — сказала Андре.

Эмма решила, что это какая-то бывшая ученица отца, и провела Андре к нему в кабинет. Блондель удивленно посмотрел на юную незнакомку, которая устремилась к нему, протягивая руку:

— Здравствуйте. Я Андре Галлар.

— Извините, — он пожал ей руку, — я вас не помню…

Она села и непринужденно положила ногу на ногу:

— Паскаль не говорил вам обо мне?

— А, вы с ним товарищи по учебе?

— Не товарищи. — Она огляделась вокруг. — Его нет?

— Нет…

— Где он? — спросила она беспокойно. — Может быть, уже на небе?

Блондель пригляделся внимательнее: лицо гостьи пылало, у нее явно был жар.

— Паскаль скоро вернется, — ответил он.

— Не важно. Я пришла поговорить с вами. — Она вздрогнула и взволнованно продолжала: — Вы так смотрите, потому что ищете на мне печать греха? Клянусь, я не грешница, я всегда боролась, всегда!

— Вы кажетесь мне очень милой девушкой, — пробормотал Блондель. Он сидел как на иголках, ко всему прочему он был еще и глуховат.

— Я не святая. — Она провела ладонью по лбу. — Я не святая, но я не причиню Паскалю зла. Умоляю, не заставляйте меня уезжать!

— Уезжать? Куда?

— О, вы не знаете — в Англию. Мама отправит меня в Англию, если вы заставите меня уехать.

— Я не заставляю вас, — растерялся Блондель. — Тут какое-то недоразумение. — Это слово успокоило его, и он повторил: — Какое-то недоразумение.

— Я умею вести хозяйство. Паскаль ни в чем не будет знать недостатка. И я не люблю светскую жизнь. Если у меня будет немного времени, чтобы заниматься скрипкой и видеться с Сильви, то мне больше ничего и не надо. — Она тревожно посмотрела на Блонделя. — Вы не находите, что я благоразумна?

— Весьма благоразумны.

— Тогда почему вы против меня?

— Мой юный друг, повторяю, это недоразумение, я не против вас!

Блондель ничего не понял из того, что она говорила, но ему было жаль эту девушку с горящими от лихорадки щеками; ему хотелось утешить ее, и он произнес это так убедительно, что лицо Андре разгладилось.

— Правда? — спросила она.

— Клянусь вам.

— Значит, вы не запретите нам иметь детей?

— Разумеется, нет.

— Семеро — это многовато, — сказала она, — и бывает, что не без урода. А трое или четверо — хорошо.

— Может быть, вы расскажете мне все по порядку?

— Да. — Андре с минуту помолчала. — Понимаете, я думала, что должна найти в себе силы уехать, думала, что непременно сумею их найти. А сегодня утром проснулась и поняла, что не могу. Поэтому я пришла просить вас сжалиться надо мной.

— Я вам не враг. Расскажите.

И она рассказала, более или менее связно.

Паскаль услышал через дверь ее голос и был сражен.

— Андре!.. — с досадой крикнул он, входя в кабинет.

Но отец жестом остановил его:

— Мадемуазель Галлар пришла со мной поговорить, и я рад, что мы встретились. Только она неважно себя чувствует, у нее жар. Надо отвезти ее к маме.

Паскаль подошел к Андре и взял ее за руку:

— Да, у вас жар.

— Это ничего, я так счастлива! Ваш отец не ненавидит меня!

Паскаль коснулся ее волос:

— Подождите. Я вызову такси.

Отец вышел за ним в прихожую и в двух словах передал свой разговор с Андре.

— Почему ты скрывал от меня? — спросил он с упреком.

— Да, это было ошибкой.

Он вдруг почувствовал, как что-то незнакомое, непреодолимое, нестерпимое подступает к горлу.

Андре закрыла глаза, они молча ждали машину. Он взял ее под руку, помог спуститься по лестнице. В такси она положила голову ему на плечо:

— Паскаль, почему вы ни разу не поцеловали меня?

Он поцеловал ее.

Паскаль коротко объяснился с мадам Галлар. Потом они вместе сидели у кровати Андре.

— Ты никуда не поедешь, все хорошо, — утешала ее мать.

Андре улыбнулась:

— Надо заказать шампанское.

А потом у нее начался бред. Доктор прописал успокоительное, он что-то говорил про менингит, про энцефалит, но ничего определенного сказать не мог.

Я получила по пневматической почте[35] сообщение от мадам Галлар, что Андре бредила всю ночь. Доктора велели изолировать больную, и ее перевезли в клинику Сен-Жермен-ан-Лэ, где всеми средствами пытались сбить жар. Она провела трое суток наедине с медсестрой.

— Я хочу Паскаля, Сильви, мою скрипку и шампанского, — повторяла она сквозь бред.