Неразлучные - [29]

Жар не спадал.

Мадам Галлар сидела с ней всю четвертую ночь, наутро Андре ее узнала.

— Я умру? — спросила она. — Мне нельзя умирать до свадьбы. Близнецы будут прелестны в этом голубом шелке!

Она была так слаба, что едва могла говорить. Она несколько раз повторила:

— Я испорчу праздник! Я порчу все! Я доставляла вам одни огорчения! — Потом сжала руки матери. — Не горюйте! В семье не без урода, и этот урод — я.

Она, наверно, говорила что-то еще, что мадам Галлар Паскалю не передала. Когда я позвонила в клинику около десяти часов, мне ответили: «Все кончено». Врачи так и не поставили диагноз.

Я снова увидела Андре в больничной часовне, она лежала среди цветов и свечей в одной из своих длинных ночных рубашек из жесткого полотна. У нее отросли волосы, прямые пряди темнели вокруг пожелтевшего лица, такого исхудалого, что я едва узнала ее. Руки с длинными бледными ногтями, скрещенные на распятии, казались ломкими, как у мумии.

Ее похоронили на маленьком кладбище в Бетари, среди истлевших останков ее предков. Мадам Галлар рыдала.

— Мы были всего лишь орудиями в руках Господа, — сказал ей муж.

Могилу Андре завалили белыми цветами.

Я смутно чувствовала, что Андре умерла, задохнувшись в этой белизне. Перед тем как сесть на поезд, я положила на охапки непорочных цветов три красные розы.

О «Неразлучных»

В католической школе Аделины Дезир рядом с девятилетней Симоной де Бовуар однажды села новенькая — стриженая брюнетка Элизабет Лакуэн по прозвищу Заза, на пару недель ее старше. Веселая, дерзкая, непосредственная, она резко выделялась на фоне царившей вокруг серости. В следующем учебном году Заза в школе не появилась. Мир померк, стал унылым и хмурым, но опоздавшая к началу занятий Заза неожиданно вернулась, а вместе с ней — солнце, радость и праздник. Ее живой ум и разнообразные дарования привлекают и восхищают Симону, она полностью покорена. Девочки соревнуются за первые места в классе, становятся неразлучны. Не то чтобы Симоне плохо жилось дома, в семье, с обожаемой молодой матерью, боготворимым отцом и преданной младшей сестрой. Но десятилетняя Симона вся во власти первого сердечного переживания. В ней бушуют эмоции, она благоговеет перед подругой, боится ее разочаровать. В своей трогательной детской незащищенности она, разумеется, не понимает, что с ней происходит, это для нас, наблюдающих за ней со стороны, ее трепет выглядит таким волнующим. Их долгие беседы наедине для Симоны бесценны. О, строгое воспитание девочек не допускает фамильярностей, они обращаются друг к другу на «вы», но, несмотря на принятую между ними сдержанность, разговаривают так, как Симона никогда ни с кем раньше не разговаривала. Что же это за неназванное чувство, которое под видом обычной дружбы, вызывая то восторг, то страх, охватывает ее нетронутую детскую душу, если не любовь? Она быстро понимает, что Заза не испытывает по отношению к ней ничего подобного и даже не подозревает о силе ее привязанности, но разве это так важно по сравнению со счастьем любить?

Заза умерла внезапно, за месяц до своего двадцатидвухлетия, 25 ноября 1929 года. От этого неожиданного удара Симона де Бовуар долго не могла оправиться. На протяжении многих лет Заза в своей капелине, с пожелтевшим лицом, являлась ей во сне и смотрела на нее с укором. Чтобы победить небытие и забвение, есть только одно средство — магия литературы. Четыре раза, в четырех разных вариантах — в неизданных ранних романах, в сборнике «Верховенство духовного»[36], в отрывке, изъятом ею до печати из романа «Мандарины», отмеченного в 1954 году Гонкуровской премией, — Симона де Бовуар силится воскресить умершую. В том же году она снова возвращается к этой теме и пишет маленький роман, оставленный без названия и до сего дня не изданный, который мы публикуем здесь. Эта последняя попытка художественного решения ее не удовлетворила, зато подтолкнула к смене жанра. В 1958 году она включает историю жизни и смерти подруги в свою автобиографическую прозу — «Воспоминания благовоспитанной девицы»[37].

Роман «Неразлучные», завершенная вещь, не уничтоженная писательницей, несмотря на критическое к ней отношение, имеет огромную ценность. Для разгадки тайны всегда очень важен неожиданный подход, смена ракурса, перспективы. Ибо от чего умерла Заза, остается отчасти тайной. Тексты 1954 и 1958 годов трактуют случившееся по-разному. В романе на первый план выходит тема великой дружбы. Подобная же дружба, непостижимая, как любовь, заставила когда-то Монтеня написать о дружбе с Ла Боэси: «Потому что это был он, потому что это был я».

Рядом с героиней, Андре, действует ее подруга Сильви, она ведет рассказ от первого лица. «Неразлучные» соединились на этих страницах, как когда-то в жизни, чтобы вместе противостоять ходу событий, показанных через призму дружбы, и Сильви с помощью игры контрастов помогает увидеть присущую им двойственность.

Романная форма потребовала переработки реальных фактов. Имена нуждаются в расшифровке. Андре Галлар представляет здесь Элизабет Лакуэн, а Сильви Лепаж — Симону де Бовуар. В семействе Галлар (в «Воспоминаниях благовоспитанной девицы» это семья Мабий) семеро детей, из них всего один мальчик; на самом деле у Лакуэнов выживших детей было девять: шесть девочек и три мальчика. У Симоны де Бовуар была только одна сестра, в «Неразлучных» у Сильви их две. Читая про Коллеж Аделаиды, мы узнаём знаменитую школу Дезир, расположенную на улице Жакоб в Сен-Жермен-де-Пре, где преподавательницы прозвали подруг Неразлучными. Это слово и послужило названием для публикации, поскольку оно перекидывает мост между вымыслом и действительностью. Прототип Паскаля Блонделя — Морис Мерло-Понти