Задумавшись, я не сразу расслышал обращённое ко мне приветствие. Отвлекшись от мыслей, идущих по одному и тому же кругу, я поднял глаза. Передо мной стоял князь Тараканов.
— Ваше Высочество… — склонил он голову. — Рад видеть вас в добром здравии.
— Валентин Михайлович, — ответно коротко кивнул я и, усмехнувшись, продолжил, — вашими молитвами…
Добродушное, мягкое лицо министра заметно омрачилось. Он крепче прижал к себе пухлый, видавший виды портфель, из которого выглядывали уголки бумаг, засунутых туда, видимо, в жуткой спешке.
— Алексей Александрович, — замявшись, все же заговорил он, — вы настроены так недружелюбно, и это ранит мое сердце… Если бы вы дали мне возможность объяснить вам все, как-то прояснить ситуацию… Вы же разумный юноша…
— Именно поэтому я понимаю, что здесь не место и не время для подобных разговоров! — прервал я его, многозначительно покосившись на сновавших туда-сюда по коридорам слуг. — Если позволите, на днях я нанесу вам визит, и мы поговорим обо всем, что привело нас к такому… недопониманию, что ли… А сейчас, думаю, вам стоило бы поспешить. Вам лучше моего должно быть известно, что мой венценосный отец не терпит опозданий.
Валентин Михайлович просиял, деликатно дотронулся до моего рукава.
— Замечательная мысль, Алешенька!.. Алексей Александрович… — поспешно поправился он. — Буду ждать с нетерпением. — Кивнув с улыбкой на прощание, князь довольно резво для его возраста и комплекции устремился к императорскому кабинету.
* * *
Все смешалось в доме герцога Йоркского. Точнее, в комнатах Букингемского дворца, отведенных юной леди Маргарет, дочери среднего сына королевы Великобритании. Гибельным вихрем, с жуткими завываниями, металась по собственной спальне представительница древнего и уважаемого рода, снося все на своем пути.
Сам же герцог, найдя временное убежище в глубоком кресле из орехового дерева, обитого атласом, вжимался в мягкую спинку, опасаясь лишний раз привлекать внимание разбушевавшейся дочери к себе. По опыту он знал — только выплеснув ярость и гнев, Маргарет будет способна на адекватный разговор. Пока же герцог обреченно наблюдал, как разлетаются на мелкие осколки хрупкие драгоценные китайские вазы эпохи династии Мин, как уничтожается изящный веджвудовский фарфоровый чайный сервиз на шесть персон, как с печальным мелодичным звоном отлетает душа бесценной люстры из богемского цветного хрусталя…
Рискуя собственным здоровьем, Эндрю Йоркский успел спасти хрупкую статуэтку, изображавшую изящную балерину, застывшую в грациозной позе. Невелика ценность, да уж слишком она ему напоминала любимую фаворитку, леди Джейн Аддингтон. Та же длинная шея, тот же гибкий стан, тонкие руки… Бережно пристроив вещицу рядом с собой в кресле, он отважился подать голос.
— Маргарет…
Дочь отозвалась ещё более пронзительным визгом.
— Доченька…
Девушка, тяжело дыша, остановилась перед отцом, уперев руки в бока. В её взгляде, устремленном на отца, читался дерзкий вызов и желание продолжить погром. Мысленно перекрестившись, герцог ринулся в бой.
— Если ты не прекратишь вести себя как капризный, невоспитанный ребенок, я буду вынужден принять меры! — начав свою речь в грозном родительском тоне, он, видя, как наливаются бешенством глаза Маргарет, сбился и закончил отчаянным — я позову сюда твою бабушку!
Королева Елизавета Вторая, женщина суровая и непреклонная, имела железный характер. За её спиной придворные поговаривали, что все мужские качества королевского рода достались ей одной, на долю принцев же ничего не осталось. И действительно, трудно было с этим спорить, глядя на мягкость, инфантильность и некоторую трусоватость герцога Йоркского. Вот и сейчас, самым убийственным доводом он счел угрозу возможного вмешательства королевы в процесс воспитания упрямой девчонки.
Отношение Елизаветы к собственной внучке было двояким. С одной стороны, она безмерно её любила и баловала, видя в девушке своё отражение. Та с раннего детства проявляла те же качества, которыми обладала царственная бабушка — упрямство, силу воли, непреклонность в достижении намеченных целей. С другой — такая схожесть характеров неизбежно приводила к столкновениям, если мнения родственниц в чем-то расходились. Пытаясь переупрямить друг друга, они поднимали настоящую бурю, не только в переносном, но и в прямом смысле — обе являлись довольно сильными магами воздуха. До сих пор опыт и мудрость, пришедшие к королеве с годами, одерживали победу над юношеским максимализмом и незрелостью суждений её внучки. Сегодня решение Елизаветы Второй, принятое в отношении судьбы Маргарет, вызвало самый грандиозный бунт со стороны девушки за всю историю их конфликтов.
— Я не собираюсь ублажать какого-то там незначительного мальчишку в этой дремучей, варварской стране! — отчеканила Маргарет, глядя на отца.
— Милая, он не какой-то там незначительный мальчишка, он — сын императора… — мягко увещевал её отец.
— Младший! — скривила губы непокорная дочь. — И что меня может привлекать в подобном браке?
Герцог вздохнул, собираясь с мыслями. Право слово, лучше бы эту миссию по оглашению решения королевы взяла на себя она сама! Но деваться было некуда, перечить матери Эндрю не решился бы ни под каким предлогом. Поэтому он начал:
