Немота - [65]

Заразившись целью отыграться, стал проявлять ответные шаги навстречу по схеме: что-нить написать, бросить для интриги нежнятинку, а после с похуизмом отдалиться. Тогда-то на меня и снизошёл инсайт, что чем суровее человека отшиваешь, держа на сухом пойке, тем непреодолимее ему тебя хочется. Аксиома. Позже узнал, что в НЛП этому есть тривиальное название, и наученные люди практикуют такой приём повсеместно, потому как прокатывает с любым человеком, не шарящим в манипулятивных техниках. Данный случай эксклюзивным не стал — слишком примитивная особь для психологических экспериментов. Крючок заглотила быстро, даже пыхтеть не пришлось. Тогда же я получил информацию, что втиснулся в список бюджетников питерского вуза, в связи с чем секс был подслащён гордостью за себя и эйфорическим упоением августовского отъезда. К слову, девственницей Ульяна не являлась, потому трахал её без клади вселенской ответственности, раскачав до пиков амплитуду величия. Сказать, что это было охуенно, не скажу, но самооценка пиздато так подпрыгнула. Моя. Её же покоробилась. Поплыли доставучие признания в любви. Получив то, на что рассчитывал, день на пятый я обрубил связь и ретировался, объяснив случившееся как: «Сейчас мне не до отношений и мозгоёбки». Закинул в бан без вины и пресловутой жалости. Ей не во вред. Уж очень важнецкого о себе мнения.

Кстати, в разговоре на вопрос о том, с какого фига она помогла мне на контрольной, ответ прозвучал комичный: «Точно не помню. В девятом классе, говоришь, это было? У меня кот осенью умер. Я тогда тосковала, жалость ко всему обездоленному проснулась». Смешно — для человека ситуация не несла значения, а я, придурок, весь извёлся, исстрадался, настроил липовых иллюзий. Со времён той истории больше не влюбляюсь — отвалилась способность. Настолько пиздецки разочаровался в блядско-ограниченном бабьем естестве. Похоть могу испытывать, увлечение, но так, чтоб всевластно отдаться чувству — нет. Заглушил слабости, отточил хладнокровие. Баб воспринимаю исключительно как вагины. На одну стоит, на другую — нет. Вставишь той, от которой слюна течёт — прокачаешь скилл, залив топливом барахлящее эго. А стоит нащупать живительный пульс — всё к ебеням слетит, оставив выжженную почву отчаяния. Провалиться снова в ту яму мне пиздец как, сука, страшно. Во второй раз не вылезу».

Каждый спасается как может. Кокон и выблевок обществу — форма, которую выбрал Макс. Не знаю, можно ли с позиции общечеловеческой нравственности судить его за распиздяйский стиль жизни, но, по-моему, боль, пропустившая через мясорубку детское нутро, сполна всё оправдывает. Если только ты не привёл на свет ребёнка, сжирая его, накрутив из фарша котлет.

19

Восемнадцатого мая я списался с Владой, предложив выделить время и, взяв еды, съездить на пляж к Финскому заливу. Предложение она приняла. В намеченное утро, проснувшись пораньше, я сгонял в магаз, взяв слоённых булок с маком, сосисок, сыра, огурцов, полкило черешни. Сварганил дома бутеры, заварил в термосе фруктовый чай. Благо, погода шептала — несмотря на ветреность, день выдался солнечным. К одиннадцати мы условились встретиться у станции метро «Достоевская», поэтому за полчаса до назначенного часа, кинув в рюкзак контейнер с продуктами и очки, я на подъёме вышел из дома, предвкушая знаменательные выходные.

К станции Влада подошла, опередив меня. В белых конверсах, белом струящемся платье длиной до щиколоток, надев поверх голубую ветровку, с джинсовой сумкой, повешенной через плечо. Светлый силуэт на контрасте с яркой копной распущенных дредов я выделил издалека. «Красивая, — пронеслось в голове — Как-то слишком даже». Подойдя ближе, заметил, что глаза совсем сонные.

— Готова?

— Да. Даже гренки успела пожарить, — убрав в сумку наушники, подозрительно напряжённо улыбнулась она. — Едем?

— Едем.

Дорога заняла минут сорок. На Беговой мы сошли и направились в Парк 300-летия. Народу гуляло будь здоров — туристы, семьянины, пенсионеры, подростки, хлебающие из банок «Пепси». Миролюбивая атмосфера всеобъемлющей праздности внушала витальное настроение, предсказывая благоприятный расклад поездки. Однако до меня с запозданием дошло, что Влада настойчиво избегает смотреть на людей, не реагирует на происходящее, на мои комментарии, молча лицезрея брусчатку. Это и в метро привлекло внимание — там я списал на обоснованный дискомфорт: кому нравится находиться в давке потнявых тел? Тут же воочию увидел проявление той социофобии, о которой нынче модно вещать, при том что мало кто знает, как выглядит патология, когда человек не просто стесняется заявлять о себе на людях, а переживает самые что ни на есть неподдельные панические атаки. Спросил, всё ли нормально, на что она, скуксившись, лишь неуверенно кивнула, выразив просьбу свернуть к воде. В темпе выйдя из парка, мы забурились вглубь пляжа, расположившись на замкнутой территории, и только тогда её отпустило.

— Почему ты не сказала, что у тебя проблема? — произнёс я, расстелив на песке покрывало.

— Мне понравилась затея съездить на природу. Два месяца в общественные места не выбиралась, не считая универсама и аптеки. Не ожидала, что так тяжко будет. Думала, прошло.