Погода была теплой, хотелось мороженого, но листья уже пожелтели, засохли, опали, а те, что остались, также шелестели по ветру, но не радостно и шумно, как море летом, а сухо и скорбно, как далекие деревянные колотушки из древнего Багдада, только очень часто. Но это зависит от силы ветра.
Женя, она же Крошка Джейн для друзей и близких, сидела на лавочке и слушала это торопливое перестукивание. Нет, это не деревянные колотушки, подумала она.
— Будто маленькие ракушки пересыпаешь из одной руки в другую, — сказала она вслух.
— Что говоришь? — повернулась к ней именинница-Наташа, сидевшая рядом в обнимку с Костей.
— Шелест сухих листьев похож на звук пересыпающихся маленьких ракушек.
— Понятно, — Наташа повернулась к мужу.
— Но я говорю правду, — обиделась Женя.
— Да кто с тобой спорит?
— Вы мне не верите.
— Крошка Джейн, солнышко, — вмешался Костя, — мы верим, просто не пытаемся сравнивать шум листьев с другими звуками.
Костя, самый верный Женин защитник, всегда говорил с ней мягко и тихо, как с маленьким ребенком, хотя та была старше его на год, а Наташу на два.
— Ну, нам это без надобности, — виновато добавил он.
— Это так грустно, — пожалела его Женя.
— Мы такие, — согласился Костя.
Не желая слушать глупости сестры и сюсюканье своего супруга, Наташа вернулась к своему разговору.
— Вот, значит. А Селезнев…
Этих слов вполне хватило Жене, чтобы вернуться к своим мыслям. Она еще раз прислушалась к шуму листьев. Ну, да. Они шуршат, как маленькие, именно маленькие, ракушки. Вот только листья звучат немного глуше ракушек. Как быть? Да очень просто. Много ракушек можно найти на море, а на берегу моря есть песок. Если на песок рассыпать ракушки, потом взять их в горсть и пересыпать вместе с песком из ладони в ладонь, то это будет как раз шум сухих листьев на ветру. Все верно. Кто-то может сказать, что она не была на море? Только что оттуда.
Откуда взялось это прозвище — Крошка Джейн, никто не помнит. Просто однажды, ровно десять лет назад, на Наташином дне рожденья с другого конца стола Катя попросила:
— Крошка Джейн, передай хлеба, плиз.
— А почему Крошка Джейн? — спросил кто-то из гостей, не входящий в ближний круг.
И тут все принялись переглядываться и морщить лбы.
Действительно, когда Женя стала Крошкой Джейн, не знал ни кто. Старшая из двух дочерей и среднего роста, она не особо тянула на «крошку». И если «Джейн» еще можно было объяснить, то вот «крошка» осталось таинственным и непостижимым словом. Тем не менее, Женя и отец переглянулись и улыбнулись друг другу, словно разделяли на двоих одну маленькую тайну.
— С детства прицепилось, видимо, — предположил отец.
Других версий не выдвигалось, поэтому остановились на этой, преклоняясь перед авторитетом родителя.
— Дже-эйн! — позвала Катя.
— А?
— Хлеба дай.
Женя не была человеком с другой планеты. Не слышала голоса из иных миров. Не общалась с Богом. Не была юродивой, блаженной или шизофреничкой. Ни в коем разе. Она была мечтательной, а иногда даже через чур мечтательной. Хорошо это, или нет — все зависело от конкретных обстоятельств. Она с детства была фантазеркой и хорошей рассказчицей.
— А вы знаете, почему звезды постоянно меняют цвета? — спросила она как-то очень давно у Наташиных подруг.
— А они меняют?
— Точно меняют, — убедительно кивнула Женя и попробуй угадай, выдумывает она, или действительно знает нечто этакое.
— Ну давай, расскажи, — скептически попросила Наташа.
Уж она-то этих историй понаслышалась.
— На земле живет Большой Ночной Заяц, — начался рассказ.
— Кто-кто? — засмеялись девочки, но Женя была к этому готова — не впервой.
— И этот Заяц бежит ночью по земле, и ушами достает до звезд, и та звезда, которую он коснется, меняет цвет.
— Это какого же размера должен быть заяц, — спросила Наташа, — если он достает до звезд?
— Я же говорю — Большой Ночной Заяц, значит, он большой. Что тут непонятного?
— Тогда он должен давить людей, — предположила Катя.
— Не-не-не, — помотала головой Катя, — он невесом.
— Невесом?
— Невесом и невидим, поэтому люди о нем ничего не знают.
— Тогда ты откуда знаешь? — недоверчиво спросила Света.
— Он сам мне рассказал об этом.
— Когда?
— Ночью. Он же Ночной Заяц.
— Женька, — язвительно сказала Наташа, — ты просто дура!
— Погоди-погоди, — вмешалась Катя, не давая Жене времени обидеться, — а зачем звездам менять цвета?
— Ты видела новогодние гирлянды?
— Конечно, видела.
— Вот поэтому. Чтобы красиво было.
Вспомнив, что ее назвали дурой, Женя вышла из комнаты.
Подруги осуждающе посмотрели на Наташу.
— Она все выдумывает, — оправдывалась та.
— А мне эта выдумка понравилось, — с мечтательной улыбкой сказала Катя, — буду детям рассказывать.
Не стоит винить Наташу. Есть любимые сестры, а есть такие, что и убить мало. Но эти две были просто разными. Не больше, не меньше. Точнее, более разной была Женя. Вот вроде нормальный человек, учиться хорошо, подруги вполне адекватные, стихов не пишет. К свидетелям Иеговы1 относится скептически, в митингах за права животных замечена не была. Любит рыбалку, над каждой пойманной рыбой слез не льет. Потом раз — а что будет, если подземные реки потекут вспять? И не дает этот вопрос ей покоя. Всех домашних измучит.
