С ее появлением спор только усилился, будто именно она являлась причиной столкновения.
— А это ты у Жени спроси, почему здесь минус 5 процентов?
— Так ты же считала!
— Ну да. По ее цифрам.
— Погоди.
Валера с кучей таблиц быстрым шагом подошел к столу Жени.
— Евгения, а почему у нас в августе минус 5 процентов?
Женя пробежалась глазами по колонкам:
— Задержка оборудования. Неустойка.
— А-а! Точно.
— Тут в «пояснениях» указано.
Валера опять бросился в кучу экономических событий. Зашелестели листы с таблицами. Но в этот день Женя была востребована, как никогда.
— А каким числом закрывали, не помнишь? — донеслось с поля боя.
Женя секунду посмотрела на потолок.
— 23 или 24, вторник был.
— Ага, вижу. Спасибо.
— Тоже мне, специалисты, — тихо сказала соседка, — не помогай им, пусть сами разбираются.
— А у меня скоро свадьба, — радостно поделилась Женя.
— Что-о?
— Не-не-не! В смысле, у подруги.
— Черт, я уже обрадовалась.
— Погуляю, — Женя сжала ладони в кулачки и покачалась на стуле, изображая что-то вроде танца.
— Я тоже хочу!
— Женя, — позвали «специалисты», — можешь подойти?
— А сами что? — кокетливо спросила та.
— Без тебя никак.
Женя, не торопливо, с достоинством, подошла к спорщикам.
— А я скоро иду на свадьбу, — поведала она, будто этого-то от нее и хотели услышать.
— Погуляешь, — обрадовались за нее коллеги.
Женя крутанулась на носочках вокруг себя.
— Найду себе толстого мужика и уйду в декрет. Будете знать.
— А мы тебя не пустим! Выдумала тут! И правильно! — загалдели женщины.
Только Валера молчал, сжимая в руках уже позабытые бумаги. Свадьба, какое коварное слово. Там всегда найдутся люди, свободные от брака. Да и семейные иногда себя ведут не очень благопристойно. Алкоголь, танцы, лукавый взгляд и все! Твоя Женя в объятиях какого-нибудь мужика. Ну не твоя, но очень бы хотелось.
Повеселившись, коллеги вернулись к таблицам. Помощь Жени, на этот раз состояла в указании одного потерянного коэффициента, после чего она вернулась на свое место.
Валера вышел покурить. Сквозь дым он внимательно смотрел в окно, словно пытаясь увидеть там причину своей нелепой ревности. Свадьба, да свадьба, ничего страшного в этом нет, даже если учесть, что на этом мероприятии обычно много народа. Но беда в том, что Жене лет 25—26, в этом возрасте некоторые женщины уже повторно выходят замуж, а у Жени если кто-то и был, то уж точно не муж. А так хочется, наверно.
Валера давно уже пытался открыться Жене, но — что за женщина — она тут же начинает нести свою псевдофилософию, словно сознательно кося под дурочку. Может это такая защитная реакция на него, Валеру. Но его-то это не устраивает. Значит, надо что-то делать. Упустишь, злись потом на себя.
Он вошел в кабинет, когда женщины разливали чай. 7 минут перерыва — необходимый минимум для того, чтобы мозг отдохнул. А тут… Вот-вот! То, что было сказано. Женя опять включила свой фирменный, никому не нужный, стиль рассуждения.
— Если на телеге одинаковые колеса, а сама телега катится по обычной российской дороге где-нибудь в степи, то все колеса делают одинаковое количество оборотов. Но это в идеале.
Женя отхлебнула чай и запихала в рот целую печенюшку, что не помешало ей продолжить рассказ ясно и четко.
— На самом деле, все колеса по диаметру отличаются друг от друга на миллиметр, два или три. Количество поворотов налево и направо тоже не может быть равным. Как дорога легла, так и осталась. А это значит, что колеса на одной и той же телеге совершают совершенно разное число поворотов.
— И тебя это беспокоит? — спросил Валера, чувствуя, что настал его час.
— Это несправедливо!
— Несправедливо по отношению к чему?
— К колесам.
— К парным колесам, или диагональным?
— К парным колесам, относительно диагональных.
Эти двое завладели вниманием всего коллектива. Два дурочка в одном кабинете, это уже перебор.
— Ладно, допустим. Но эта разница в оборотах ничтожна мала.
— По сравнению с чем?
— Да хоть с чем. С окном, например.
— С окном?
— Такое же прозрачное, как апельсин.
Все засмеялись. Женя с подозрением посмотрела на Валеру.
— По-моему, ты несешь ахинею.
Валера улыбнулся.
— Как и ты, милая Евгения. Как и ты.
А потом, у Валеры дома, они до полуночи несли такую заумь, что ни одна плеяда признанных философов не смогла бы разобраться в этой эквилибристике словесных форм и абстрактных понятий. А вот после полуночи… Но, это уже не наше дело.
Утром, надевая туфли, Женя услышала свой сотовый.
— Крошка Джейн, такси у подъезда.
— Ой-ей, Костя, — виновато проговорила Женя, — а я не дома.
— Не дома, в смысле — уже ушла? — улыбнулся Костя, — Или.
— Или, — ответила, краснея, Женя.
— Ух, ты! Ну ладно. Тогда, до завтра?
— Ой, там посмотрим.
— Крошка Джейн? — спросил Валера, плохо пытаясь скрыть озабоченность.
— Ну… Так меня называют близкие.
— А этот Костя, кто такой?
— Муж Наташи. Сестры моей.
— А.
— Подвозит до работы, замечательный мужчина. А что, — игриво улыбнулась Женя, — ревнуешь?
— Ни в коем случае. Да кто он такой, этот Костя?
— Это единственный человек, за которого я могу отдать жизнь.
— Вот как! А как же я?
— А тебе могу подарить еще одну ночь, с условием, что от третьей ты тоже не откажешься.
