Две истории - [5]

На второй день свадьбы Женя не пошла. Она зашторила в своей квартире все окна, выключила телефон и все воскресенье сгорала от стыда.

В тот день ее побеспокоили только свидетели Иеговы.

— Вы верите в Бога? — участливо спросили они.

— Идите на…! — ответила Женя, и показав себя невоспитанной, хлопнула дверью перед их носом.

А потом до ночи сидела, не шевелясь, в кресле.

— Погуляла, блин.

Но Кеша, по всей видимости, не внял ни угрозам Жени, ни моральной этике.

Наташа изменилась, стала более рассеянной. Разговаривая по телефону, она уходила куда-нибудь в сторону. Часто улыбалась, смотря в пустоту. И если Костя не видел в этом надвигающейся беды, то Женя в отчаянье хваталась за голову. Наташа влюбилась, причем влюбилась по уши, но на все расспросы старшей сестры огрызалась, называла ее дурой и советовала заняться личной жизнью, нежели лезть в чужую.

Конечно, можно сослаться на излишнюю мнительность Жени, если бы Светик по секрету не поведала всему миру, что «видела этих двоих, выходящих из киношки». А Светик врать не будет. Прижатая к стене Наташа покаялась в страшном грехе — она изменила мужу, но просит отнестись с пониманием. Костя уже давно не обращает на супругу того внимания, какое уделял ей в несколько лет назад. Ни комплиментов, ни подарков, ни цветов без повода — ничего, чтобы Наташа лишний раз почувствовала себя любимой. Работа, вот основа его жизни. Рутина поглощает многие семьи, что поделать, но — хорошо это или плохо — Кеша внес в ее жизнь некоторую романтику. Он видит в Наташе женщину, и она счастлива, хотя и понимает, что творит ужасные вещи.

По завершении исповеди, Наташа разрыдалась, а вместе с ней Катя, Светик и Женя.

— Ну почему Костя тако-о-ой! — вопрошала Наташа, сидя на полу и стуча затылком об стену до тех пор, пока Светик не подложила ей под голову подушку.

Наташа пообещала исправиться, и сообща было принято решение никогда нечего никому не говорить. Ни Косте, ни Кеше.

И если Наташа еще вызывала чувство надежности, то Кеша таких надежд не подавал. Надо что-то делать, решила Женя той же ночью, слушая храп Валеры. Она-то в комплементах купается. Пока.

Олег уже поведал Кеше, что Крошка Джейн выпытала у Кати номер его телефона и «видимо, ожидается второй акт». Тут было, о чем обеспокоиться.

— Ал-ло! — отозвался Кеша на звонок, пытаясь за веселостью скрыть тревогу.

— Кеш, привет, — поздоровалась Женя.

— Здравствуй, Крошка Джейн! Какими судьбами?

— Да я тут узнала кое-что, относительно тебя.

Кеша нервно защелкал пальцами.

— Если поделишься, то узнаю и я.

— Ты тут у нас, оказывается… — здесь была сделана специальная пауза, — в театре работаешь?

Кеша облегченно вздохнул.

— Ну да, есть такой грех. Но у нас все вакансии заняты.

— Не-не-не, я о другом.

— Ну?

— У вас же там есть всякие платья?

Такой вопрос, как театральному работнику, ему еще не задавали.

— Тебе надеть нечего?

— Ну ты балбес, что ли?

— Причем тут балбес? Вон, однажды, Олег пришел на спектакль без костюма. Так я их с Катей за кулисы пропустил и выдал рабочую робу.

— Пропустил, значит, — обрадовалась Женя.

— Да я их спас, как пару, — заверил Кеша, — Катя ему такой скандал закатила.

— Какой же ты, оказывается, молодец!

— Так что там насчет платья?

— Мне нужно средневековое платье, — мечтательно произнесла Женя, — ну может, не обязательно средневековое, но обязательно что-нибудь такое же.

— Так. Ну, во-первых, это называется театральный костюм.

Женя презрительно фыркнула:

— Не надо так выпендриваться, ты же меня понял!

— Понял, но ты не забывай, где я работаю.

— Ах да, прости. Театр… Все дела… Значит, костюм. А во-вторых?

— А во-вторых… Ничего. Да, есть у нас средневековый костюм. Даже несколько.

— Слу-у-шай… Давай по-братски, сможешь?

Недосказанность и намеки всегда раздражали Кешу. Он вздохнул, пытаясь усмирить надвигающую ярость.

— Джейн!

— Не-не-не. Или Женя, или Крошка Джейн. Не иначе.

Кеша досчитал до десяти.

— Крошка Джейн! Да, в театре есть средневековый костюм. Тебе его целиком украсть, или бутафорскую драгоценность от него! Или ты просто так спросила? Что конкретно тебе надо!

— Красть ничего не надо.

— Ну слава Богу!

— Я хочу сфоткаться.

— Вот, значит, как?

— Именно так! Ничего более.

— Тогда тебе надо обратиться к костюмеру, но говорю сразу, Крошка Джейн, у тебя ничего не выйдет. Костюмы очень дорогие, и мы это не практикуем. У нас театр не настолько бедный, чтобы устраивать дополнительные акции в угоду публике.

— Не-не-не, ты не понял!

— Чего я опять не понял? Ты хочешь сфоткаться в средневековом костюме… Или около него, не знаю. Что тут может быть непонятного?

— Я хочу сделать фотосессию и выложить фотки в сеть. Круто, правда?

— Круто? — Кеша с сомнением почесал затылок, — А что тут крутого?

— Ну вот смотри. В сети у всех девок фотки в Париже, или с солнышками на ладонях. Кто-то селфи делает с надуваем губ. У всех примерно одно и тоже. Это все мило, претензий нет, но как-то скучно.

— А ты в костюме?

— Не просто в костюме. Я, допустим, могу стоять рядом с рыцарем под руку…

А вот рыцаря точно нет, подумал Кеша, даже средневекового.

— … или сидеть на троне, голову мечтательно повернув налево, и курить длинную тонкую сигаретку…