Неистовый Роланд. Песни I–XXV - [41]

Кормчий велит отчаливать,

И вот вплыли они в соленое море,

Где прекрасная растворяется Темза,

И с высокою водою

Веслом и парусом

Достигают города Лондона.

27 У Ринальда от Карла и Оттона,[136]

Вместе с Карлом сидевшего в осаде,

Были своеручные их грамоты

К князю Валлийскому.

Чтобы сколько было в том краю

Конных и пеших,

Всех созвать к приморскому Кале

На подмогу Франции и Карлу.

28 Названный тот князь,

Местоблюститель державного Оттона,

Принял сына Амона с такою почестью,

Что подобных не воздавалось и царю.

Все вершится по его прошению,

Весь ратный род

Из Британии и окрестных островов

Созван к морю на урочную пору.

29 Но, государь мой,

Я, как знатный игрец на ладных струнах,

Должен нового искать вновь и вновь

То высокого, то низкого звона, —

И пока я говорил о Ринальде,

Мне припомнилась милая Анджелика:

Как она от него пустилась в бегство

И в том бегстве повстречала отшельника.

30 Вот о ней я теперь и продолжу.

Спрашивала она тогда и расспрашивала

Лишь о том, где дорога к морю, —

Ибо так она боялась Ринальда,

Что по сю сторону пучины

Все ей было смерти подобно.

Но отшельник с нею медлил и медлил,

Потому что ему было приятно:

31 Редкая ее красота

Разогрела в нем охладелую кровь.

Хоть и видит он, что мало ей до него дела,

И быть ей с ним не в охоту,

Но шпорит он осла в сто шпор,

А тот кой-как в шаг или еле-еле в рысь,

И куда уж там вскачь —

Так упрям он в природной непоспешности.

В коня Анджелики сердце, вселяется бес,

32 Ускакала дама далеко и еще дальше,

Потерялся ее след.

И тогда глядит отшельник в черную дыру,

Вызывает демонов целый легион,

Выбирает одного,

Говорит ему, какая в нем надоба,

И велит ему залезть в нутро скакуну,

Вместе с дамой унесшему отшельниково

33 И как чуткий пес,

Гончий по холмам за лисами и зайцами,

Видя зверя справа, заходит слева

И как будто теряет след,

А потом в теснине

Хвать, и жертву в пасть, и клыками в бок, —

Так отшельник окольными дорогами

Обстигает красавицу со всех сторон.

34 А зачем это он, мне небезведомо,

И скажу это вам, но не теперь.

Анджелика же, ничего не ведая,

Долго ли, коротко ли, скачет день за днем,

А в коне ее бес,

Как огонь под пеплом,

Ждущий вспыхнуть пожаром,

И его не унять, и от него не уйти.

35 Отыскала она свой путь

К гасконскому берегу, к большому морю;

Держит коня вдоль самой кромки,

Где от влаги тверже песок копытам,

И вот тут-то бес

Гонит его в воду, пускает вплавь,

А она в перепуге

Не знает, что делать, и чуть держится в седле.

36 Тянет повод, а конь не сворачивает,

Дальше и дальше забирает в глубь.

Девушка поджимает ноги,

Подбирает юбку над мокрой пеной,

По плечам распустились кудри,

Резвый ветер заигрывает с ними;

Затихают вихри и волны,

Очарованы такою красотою.

который уносит ее на необитаемый берег

37 Озирается она прекрасными очами,

Плачем орошая лик и перси,

Видит: берег уходит и уходит,

Он все меньше, меньше;

А конь на плаву забирает вправо

И, выкружив, выносит ее на сушу

Меж грозных гротов и черных скал,

И уже нависает ночь.

38 Как увидела она себя в пустоте,

Где и оглянуться — страх,

А солнце окунается, в море,

А на земле и над землею темно, —

Так и оцепенела:

Посмотреть — и не скажешь,

Женщина ли это, живая и во плоти,

Или камень, крашеный под женщину.

39 Застывши, недвижная, на неведомом берегу,

Волосы разметаны и спутаны,

Руки сцеплены, губы сжаты,

Истомленный взгляд вперен в небеса,

Словно к Вышнему Движителю с укором,

Что все судьбы двинуты ей во зло, —

Так она стояла, обеспамятев,

А потом — речи в взрыд и очи в плач.

40 «Ах, судьбина, тебе ли меня домучивать,

Мною уж насытясь вдоволь и вдосталь?

Что еще отнимешь ты? только жалкую

Мою жизнь? Но ты сама ее не хочешь:

Я могла бы кончить дни в этом море,

А ты вытащила меня из погребальных волн.

Видно, я еще не все отстрадала,

Чтобы встретить смерть?

41 Но есть ли

Еще злее зло, чем я знала от тебя?

Ты гнала меня из царского дома,

И нет мне пути назад;

Ты взяла мою честь, и это горше:

Нет на мне греха,

Но каждый недобрый скажет:

Я бездомна, а стало быть, бесстыдна.

42 А дороже чистого имени[137]

Есть ли что у женщин на свете?

Молода я? тем хуже. Красива я?

(Так ведь люди говорят) — тем хуже.

Мне и этот дар не на радость,

От него пошла моя погибель:

За него пал брат мой Аргалий —

Не спасли его волшебные доспехи;

43 За него Агрикан Татарский[138]

Обездолил отца моего Галафрона,

Катайского великого хана;

И мой удел —

Засыпать, не зная, где проснусь.

Отняв дом, отняв честь, отняв ближних —

Для каких еще мук

Бережешь ты меня в живых?

44 Ежели несытая твоя жестокость

Не дала мне захлебнуться морем —

Вышли дикого зверя

Растерзать меня, и я не побоюсь:

Нет таких мучений (лишь бы насмерть!),

Чтобы я не сказала: «благодарствуй!»

Так, рыдая, говорила красавица,

Когда вдруг явился пред ней отшельник.

Здесь на нее покушается отшельник, но тщетно

45 С верхнего гребня[139]

Каменной кручи

Видел отшельник Анджелику внизу,

Страждущую, истерзанную.

Шесть дней здесь он ждал,

Примчав на демоне по неторному пути,

И вот предстал ей, по виду

Набожней Илариона и фивейского Павла.

46 Лишь завидев и еще не узнав,

Ожила красавица духом,

Оттек понемногу страх,

Но лицо еще было, как мертвое.

Подошел он, а она ему: «Сжалуйся,

Добрый отче, ибо я в беде!» —

И прерывистым от рыданий голосом