Неистовый Роланд. Песни I–XXV - [40]

И вытягивает левую, и спрашивает:

«А далече ли ты наметился?

От такого сокола нет спасенья!»

6 Сокол спущен, сокол плещет крыльями,

Рабикану его не опередить;

Ловчий спрыгивает с коня,

Срывает с него узду,

Конь мчит стрелой,

Страшный зубом, страшный копытом,

А ловец — вслед,

Словно ветр и огонь за ним погоня.

7 Не отстает и пес —

Он несется вслед Рабикану

Поворотливей, чем барс за зайцем.

Непристойно Руджьеру их не встретить:

Повернул он к лихому бегуну,

Видит: тот без оружья, только палка,

Чтобы свору держать в острастке;

И стыдно Руджьеру обнажить клинок.

8 Подбежавший — к нему, удары сыплются,

Пес вгрызается в левую ступню,

Жеребец, взметнувшись крупом,

Вновь и вновь бьет витязя справа,

Сокол ходит над ним кругами,

Острым когтем метя в лицо;

И страшимый шумом Рабикан

Уж не слышит ни повода, ни шпоры.

9 От такой напасти

Привелось Руджьеру выхватить меч;

То холопу, то тварям

Он грозит лезвием и острием;

А негодные напирают

Справа, слева, шагу не ступить;

Видит Руджьер: промедлить доле —

И великий будет срам и ущерб.

10 Знает: минет малая малость —

И Альцина доспеет по пятам:

Уж по долам катятся гулы —

Трубы, барабаны, набат.

Не дело стоять с Бализардою

На холопа с палкою и на пса:

Лучше и быстрее —

Раскрыть щит, дело чар Атланта.

11 И он вскинул красную ткань,

Столько дней отенявшую щит,

И как прежде тысячу раз,

Ударил по глазам свет,

Ловчий пал без чувств,

С ним пес, с ним конь,

Пали крылья сокола на лету,

А Руджьер бессильных бросил и скачет дальше.

Альцина гонится за Руджьером,

12 Альцина впрямь,

Сведав, что Руджьер разбил ворота,

И побил немалую стражу,

Стала от горя ни жива ни мертва,

Рвала платье, полосовала лицо

И кляла свою неопасливую глупость;

И вот кличет она: «К оружию!»

И сзывает всех своих людей;

13 Разделяет их на две ватаги,

Одну — по суху вслед Руджьеру,

А другую — скорее к пристани,

На суда и в море —

Так, что волн не видать за парусами;

И с ними, в отчаянии, она сама —

В такой тоске по любовнику,

Что оставила свой город без охраны:

а Мелисса оживляет Астольфа и других ее пленников

14 Некому сторожить дворец.

А Мелисса была наготове —

И чтоб из-под злобного владычества

Вызволить тех, кто попал в беду,

Ловит она случай и спешит

Обойти, кто где есть и что где есть,

Жжет болванов, взламывает печати,

Рубит каждый узел, виток и знак.

15 А потом — в поля,

Где томилась толпа былых любовников,

Кто ручьем, кто зверем, кто скалой, кто деревом,

И вернула каждому прежний лик.

А они, лишь почуя под собой ноги,

Тотчас — вслед за нашим добрым Руджьером

К Логистилле, в спасительный приют, а потом

Кто куда: к скифам, персам, грекам, индам.

16 Отпускает их Мелисса по родинам,

Нескончаемо ее благодарящих;

Но прежде всех

Стал меж них человеком британский Астольф —

Он родня Брадаманте, за него

Кроткими словами просил Руджьер,

И не только просил,

А и дал ему в помощь свой чудный перстень.

17 Так обрел себя вновь[134]

Славный витязь по Руджьерову слову,

Но Мелиссе и того было мало,

Пока не было у рыцаря оружия —

Золотого того копья,

Одним касаньем сбивающего с седла:

Было то копье у Аргалия и у Астольфа,

У того и у этого с превеликою славою.

18 Отыскала Мелисса золотое копье

У Альцины в недоброй палате,

Где был весь доспех,

Ею снятый с британского паладина;

Села на черного чародеева коня,

За седлом взмостила Астольфа,

И доспела с ним до Логистиллы

Часом раньше, чем сам Руджьер.

Руджьер продолжает путь к Логистилле

19 А Руджьер держал свой путь к мудрой фее[135]

По колючим кустам и крутым камням

Из оврага в овраг, с тропы на тропу,

Трудную, безлюдную, дикую, —

И в великой истоме

К знойному девятому часу

Он пришел в пески меж гор и моря,

Обнаженные, пустынные, выжженные.

20 Cолнце бьет в холм,

Отраженный жар

Накаляет воздух и песок —

Здесь бы даже и стекло заплавилось.

Стихли птицы, кроясь в тени, —

Лишь цикада докучным звоном

Из густой листвы

Полнит холм и дол, море и небо.

21 И жара, и жажда,

И усталая поступь по сыпучему —

Тяжкими Руджьеру были спутниками

Под солнцем в пустой степи…

Но опять я скажу: нельзя мне

Все рассказывать об одном да об одном

Так оставлю я Руджьера на этой жаре,

А пущусь в Шотландию навстречу

Ринальду.

Между тем Ринальд собирает войска в Шотландии и Англии

22 Очень там Ринальд был в почете

И у короля, и у королевны, и у всех.

А когда он им открыл,

Для каких причин приплыл он в Шотландию,

И от своего государя

Просил помощи английской и шотландской,

И все Карловы просьбы

Основательнейше обосновал и сам, —

23 Не колеблясь, отозвался король,

Что сколько ни есть у него силы,

Всю он отдает

В часть и пользу Карла и империи,

И что в несколько дней

Выступят для Карла все его рыцари;

И не будь он нынче стар,

Встал бы сам водителем воинства;

24 Да и старцем

Не коснел бы в неподобной праздности,

Не будь у него сына, достойнейшего в вождях

Силою, а пуще умом.

Нынче он на чужой стороне.

Но надежда есть, что воротится,

Пока рать собирается в поход,

И в главе собравшихся станет сам.

25 С тем и повестил он по всему краю

Блюстителям своим скликать пеших и конных,

Снаряжать суда, готовить добро,

Припасать припасы и не жалеть денег.

А Ринальду меж тем дорога в Англию;

И король любовно

Сопроводил его в Бервик

И прощаясь, проливал слезы.

26 Ветер бьет в корму.

Ринальд всходит, говорит «С богом!»,