Неистовый Роланд. Песни I–XXV - [30]

Единая была причина —

Что сам я слишком многое видел.

Ах, век бы мне лучше быть незрячим!»

59 Были мы на нижнем мысу,

Что глядит в ирландское море;

Он стоял на гребне утеса,

И с этими самыми словами,

Видел я, как пал он в море головой, —

И на этом поспешил к тебе с вестью».

Пораженная, искаженная,

Слушала его Гиневра, едва жива.

60 Боже правый, что она молвила и делала,

Как осталась одна на верном ложе!

Била в грудь, рвала одеянье,

Терзала золотые кудри

И все твердила

Последние слова Ариоданта,

Что причина злой и горькой его гибели —

В том, что слишком многое он видел.

61 Разбегается молва:

Лучший рыцарь казнил себя от горя!

Не просыхают очи

Ни у короля, ни у рыцарей, ни у дам;

Но более всех терзается Лурканий,

И в такой он страсти,

Что готов, как брат,

На себя наложить смертную руку.

62 Вновь и вновь твердит он,

Что Гиневра была брату губительницею,

Что лишь взвидевши ее вероломство,

Тот рванулся в смерть, —

И в такой слепоте он жаждет мести,

Так гнетут его боль и гнев,

Что ему — ничто

И немилость и ненависть царя и царства.

а Лурканий обвиняет Гиневру в распутстве

63 Он пришел к государю

В час, когда пред ним был в сборе весь двор,

И сказал: «Государь, узнайте,

Кто свел брата с ума и ввел в погибель:

Это ваша дочь — она одна,

Изъявивши свое нецеломудрие,

Такой болью пронзила его сердце,

Что ему милее стала смерть, чем жизнь.

64 Он любил ее, говорю об этом вслух,

Ибо благороден был его помысел:

Был он в надежде заслужить ее в жены

Доблестью пред вами и верностью.

Но меж тем, как лишь издали вдыхал он аромат,

Он увидел: на хранимое дерево

Взлез другой

И похитил плод, желанный и сладкий».

65 И повел он повесть,

Как увидел он Гиневру на балконе,

И спустила она лестницу, и взошел

К ней любовник, а кто — ему не ведомо,

Ибо тот, чтоб не дать себя узнать,

Сменил платье и скрыл свои волосы.

А что сказанное — не ложь,

Он готов подтвердить оружием.

66 Ах, сударь, представьте себе муки отца

При этом обвинении дочери!

Он слышит о ней такое, о чем

Никогда не думал, и не может опомниться,

И он видит, что принужден

(Ежели не явится защитник

Мечом обличить Луркания во лжи)

Осудить ее и казнить ее смертью.

67 Господин мой, вам уже не новость,

Что закон наш обрекает на казнь

Всякую девицу и даму,

Что не своему далась супругу.

Через месяц уличенную ждет смерть,

Если за нее не встанет поборник,

Сильный доказать лжеобвинителю,

Что она невинна и достойна жить.

68 Чтобы вызволить неправо обвиненную,

Велит король огласить,

Что он выдаст ее, и с большим приданым,

За того, кто с ее имени смоет позор.

Но не слышно пока о таком поборнике,

Все кивают один на другого,

Потому что так силен в оружии

Был Лурканий, что всякому страшно.

69 Не по-доброму рассудила судьба,

Чтоб Зербин, королевнин брат,

Был не здесь, а в рыцарском странствии,

Где он кажет себя славными подвигами.

Будь он ближе, юный удалец,

И доспей к нему тревожная новость,

Он не минул бы на помощь сестре.

Далинда, опасаясь за себя, бежит к Полинессу,

70 Но король, взыскуя узнать

Не единым оружным испытанием,

Правда в обвиненье или ложь,

Достойна дочь казни или нет,

Приказал схватить ее служительниц,

Должных знать, что было и чего не было.

И понятно стало: как возьмут и меня —

Худо будет и мне, и герцогу.

71 В ту же ночь я прокралась из дворца

Прямо к герцогу

И открыла, как опасно нам обоим,

Ежели возьмут и меня.

Он сказал «спасибо», он сказал «не бойся»,

И присоветовал

Мне укрыться в ближнем своем замке,

И послал со мной двух своих людей.

72 Теперь вы слышали, сударь,

Доказала ли я любовь мою к Полинессу,

Теперь видите въяве,

Заслужила я его приязнь или нет.

Послушайте ж, как отслужена услуга,

Посудите, можно ли за такую любовь

Женщине чаять быть любимой?

но он велит ее убить,

73 Вероломный, неблагодарный, подлый,

Он посмел не верить моей верности,

Испугался, что наконец

Я открою лисьи его хитрости,

Притворился, будто он хочет

Удалить и скрыть меня в своем замке,

Пока минет в короле гнев и ярость, —

А сам меня отправил на прямую смерть:

и ее спасло лишь появление Ринальда

74 Провожатым моим тайно велел он,

Заведя меня в эту дебрь,

За всю верность мою меня зарезать, —

И так бы оно и сделалось,

Не явись сюда ты на мой крик.

О Амор, вот награда твоим искренним!»

Так Далинда рассказывала рыцарю,

Между тем как кони их шли да шли.

75 А Ринальду радостью из радостей

Было встретить такую спутницу,

От которой он услышал всю повесть

О невинности прекрасной Гиневры.

Он и прежде, он и не уверенный

В чистоте ее, шел ее спасти,

А теперь пылал еще отважней,

Видя въяве, что наговоры — клевета.

76 Ко граду святого Андрея,[100]

Где король и королевский дом,

И где было быть единоборству

За честь дочери того короля,

Поспешил Ринальд всею спешью,

И уже недолог оставался переход,

Как на крайнем привале

Он узнал от щитоносца новые новости:

Тем временем на защиту Гиневры является рыцарь под забралом

77 Объявился на защиту Гиневры

Никому не ведомый рыцарь,

Пришелец, с незнакомым гербом,

Всегда под стальным забралом —

И с самого его явленья

Никто его не видел в лицо:

Даже собственный его щитоносец

Клялся, что не знает, кто он такой.

78 Вот немного они проехали и доехали

До столичных стен и ворот;

Дальше страшно стало Далинде,

Но при ней опорою был Ринальд.

Оказались ворота на запоре;