Неистовый Роланд. Песни I–XXV - [28]

17 Из Италии к нашему двору

Он явился с юным своим братом,

И таким показал себя в оружии,

Что отважней никто не слыл в Британии.

А король от большой любви

Лучшие ему дарил

Замки, города и уделы,

Величая его вровень с большою знатью.

18 Таков был Ариодант,

Чудесами рыцарской доблести

Любезный королю, а пуще — королевне.

Но превыше того был он сам в нее влюблен:

Ни Везувий, ни Этна, ни Троя

Не пылали в небо стольким пламенем,

Сколько страстью радел Ариодант,

И Гиневре это было заведомо.

19 И с того, что она его любила

Искренне так и верно, —

Не желала она и слышать герцога,

Не было надежд в ее ответах.

Я ли за него не просила,

Я ли не молила ему о милости, —

Но она к нему делалась все хуже

И все круче и суровей говорила о нем.

20 Я не раз побуждала друга

Отрешиться от тщетных покушений, —

Нет надежды переломить душу,

Где крепка другая любовь.

Я показывала ему яснее дня,

Как она горит по Ариоданту,

И что всеми водами океана

Не залить ни искорки этого огня.

21 Много раз это слышав от меня,

Полинесс (так прозывался герцог)

Понял, наконец, и увидел,

Что любовь его на ложном пути.

Но в своей гордыне

Пред лицом предпочтенного соперника

Он не выветрил любви из сердца,

А оборотил ее в ненависть и месть.

22 Меж Гиневрою и ее влюбленным

Он затеял посеять

Рознь, раздор

И вражду, какой они не вынесут,

А Гиневру ввергнуть в такой позор,

Какового не избыть ни живой, ни мертвой.

Черным этим замыслом не делился он

Ни со мной и ни с кем, а таил про себя.

Оскорбленный Полинесс подговаривает Далинду

23 Так порешив, говорит он мне: «Далинда,

(Это я — Далинда), пойми меня:

Как, трижды и четырежды срубленное,

Снова дерево пускает побег,

Так злосчастное мое упорство

Хоть подрублено неуспехом,

Но не вырвано с корнем

И все тянется к цели своих желаний.

переодеться Гиневрою

24 Не столько мне наслаждение,

Сколько дорога победа:

Непосильная въяве,

Она радует и в воображенье.

И прошу я тебя: когда Гиневра

Отойдет, раздетая, ко сну,

Ты меня встреть,

Одевшись ее одеждою,

25 Разубравшись ее уборами,

Уложивши кудри, как она,

Изощрившись стать ее подобием, —

И тогда явись на балконе с лестницею.

Я увижу мысленною мечтою

В платье — ту, что носила платье,

Обману себя сам

И, быть может, угашу мое желание».

26 Так сказал он. А я,

Вне себя и сама не своя,

Не сумев угадать в его мольбе

Очевидимого обмана,

В одеянье госпожи взошла на балкон,

Сбросила ему привычную лестницу,

А коварство угадала не ранее,

Чем обрушилась беда.

и, поспорив с Ариодантом,

27 Случилось в ту пору герцогу

Собеседовать с Ариодантом

(А они были добрые друзья,

Пока их не развела Гиневра),

И сказал ему мой любовник: «Не странно ли —

Я тебя и чту и люблю

Предо всеми моими сверстными,

А в тебе не обретаю ответа?

28 Я ведь знаю, что тебе небезведома

Меж Гиневрою и мною долгая любовь,

И что я ее добиваюсь в жены

От господина моего, короля.

Отчего же ты мутишь нас? отчего

Тщетно на нее полагаешь сердце?

Видит бог, я не так бы тебя уважил,

Будь я в твоей доле, а ты в моей».

29 «А мне, — отвечал Ариодант, —

От тебя еще и более странно,

Ибо я ее любил много прежде,

Чем ты только ее увидел,

И я знаю, что тебе небезведомо,

Какова между нами горит любовь,

И как жаждет она мне стать женою,

Небезведомо и что тебя она не любит.

30 Отчего же ты мне сам не окажешь

Ради нашей дружбы

То, чего ты ждешь, и что я сделал бы,

Если б ты ей больше был, чем я?

Я ведь тоже жду ее в жены,

Хоть и нет у меня таких богатств,

И для короля я не меньше, чем ты,

А для королевны — и много больше».

31 «Ах, — сказал ему герцог, —

Как слепит тебя безумная любовь!

Ты говоришь — ты любим; и я

Говорю — я любим; посмотрим же на деле.

Открой мне все, что у тебя за душой,

И я открою тебе мои тайны;

Кто из нас увидит, что он — слабее,

Тот уступит и уйдет к другому поиску.

32 Если хочешь клятвы — поклянусь

Никому не сказать того, что скажешь;

Дай залог и ты,

Что мои слова останутся в скрытности!»

Так они согласились о присяге,

Положили ладони на Евангелие,

Поклялись молчать о том, что доверено,

И тогда заговорил Ариодант.

33 Он поведал по чести и по правде

Все, что было меж ним и Гиневрою,

Как она изустно и заручно

Поклялась не быть ни за кем другим, —

Если же король воспрекословит,

То навек остаться затворницею

И на всякое искательство

Отвечать: «нет».

34 И поведал, что он в надежде

Битвенною своею доблестью,

Явленною и явимою много крат

В славу, честь и благо царя и царства,

Так возвыситься в милости государя,

Что почтется от него достойным

Принять его дочь в супруги,

Как откроется, что он ей угоден.

35 «Вот рубеж мой, — сказал Ариодант, —

Кто иной на нем меня настигнет?

Большего мне не надобно,

Лучших знаков любви ее не ищу я,

Пока господь

Не сведет нас в законном браке.

Да иное бы желание и тщетно,

Ибо знаю: нет девиц ее целомудренней».

36 Когда молвил Ариодант по сущей правде,

Какой ждет он награды за труды,

То упорствуя Полинесс

Развести влюбленного с возлюбленною,

Начал так: «До моего рубежа

Далеко тебе: ты сам это скажешь

И, увидев, в чем завязь моего счастья,

Сам признаешь, что нет меня блаженней.

37 Лжет тебе Гиневра: не любит тебя, не ценит

И пасет лишь словами обещаний,

И сама мне говорит,

Что любовь твоя ей в потеху.

Для меня же залог ее приязни —

Не посулы и не обманы:

Под присягой я поведаю мою тайну,